Вдали от солнца (СИ)

Место, где сейчас оказался охотник, больше напоминало кузницу. Здесь гаходилась большая, жарко натопленная печь, снабжённая мехами для подачи воздуха. Наковальня отсутствовала, вместо неё рядом с печью располагался стол, по углам которого лежали цепи. Всего таких столов было четыре, и все они пустовали. Нормальному человеку вряд ли могла прийти в голову идея построить кузницу в подвале, но среди йонейга хватало разного рода чудаков. Воины положили пленника на ближайший к печи стол, и начали разматывать свёрнутые цепи. Только почувствовав, как на его лодыжку накладывают металлический обруч, охотник сообразил, что это кандалы. Теперь становилось понятным, почему в подвале установлена печь и каково назначение этих странных столов.

"Здесь белые люди испытывают силу духа своих соплеменников, — пришёл к выводу Дигахали. — Ни для кого не секрет, что все йонейга боятся боли, но страшнее всего для них — ожидание боли. Мысль о предстоящих мучениях, способна свести их с ума любого из их племени. Достаточно показать кусок раскалённого железа белому человеку и этого хватит, чтобы превратить его в дрожащего от страха труса".

Не дожидаясь, пока ограничат свободу действия рукам, Дигахали достал из кармана сверкающий шарик и переправил его в рот. Охотник не собирался отвечать на глупые вопросы йонейга, поэтому зажал драгоценную вещицу между боковыми зубами. Шарик оказался достаточно податливым, чтобы его можно было удержать, и достаточно крепким, чтобы не быть раздавленным.

К столу подошёл Олав, подёргал цепи, проверил, прочно ли закреплены кандалы на теле пленника.

— Ты, наверное, не догадываешься, куда попал?, — Спросил он, благодушно улыбаясь. — Молчишь? Поверь мне, это ненадолго. Ночной мастер своё дело знает. О! А вот и он.

В подвал спустился ещё один йонейга, настолько крупный, будто его слепили из трёх людей нормального телосложения. Обшарив взглядом Дигахали, он несколько раз ткнул пальцем в те места на его теле, где были нанесённые стрелами раны, внимательно наблюдая за реакцией охотника. Заканчивая осмотр, он произнёс несколько непонятных слов, обращаясь к Олаву.

— Пленный в твоём полном распоряжении, Астор, — вмешался стоявший в дальнем углу Донар. — Нам нужен результат. Какие методы для его достижения будут использованы, значения не имеет. Если считаешь, что прижигать железом бесполезно, то оспаривать мы не станем. Решай сам.

— Стоит ли отказываться от старого надёжного способа?, — Засомневался Олав. — Против упрямцев самое то. Никогда ещё не подводило.

— Дети леса хорошо переносят боль. — Сказал на доступном Дигахали языке тот, кого называли ночным мастером. — Они к такому с детства приучены. Достаточно посмотреть на его татуировки и шрамы. Чтобы вытерпеть всё это, нужно обладать безмерным терпением и слабой восприимчивостью к боли.

— Смерти дети леса тоже не боятся?, — Задал вопрос Донар.

— Смотря, какая смерть. — Пояснил Астор. — Для большинства детей леса ничего нет страшнее глупой и нелепой гибели. Можем сыграть на этом.

— В чём заключается твой план?

— Как у вас в племени относятся к тем, кто принял смерть от воды?, — Обратился к Дигахали ночной мастер. Попросту говоря — утонул.

Охотник презрительно дёрнул носом и шумно выдохнул воздух, подтверждая слова Астора о нелепой гибели. В племени Куницы верили, что душа умирающего человека отлетает в Обитель Предков вместе с последним вздохом. Попавшая в лёгкие утопленника вода не позволяла душе покинуть мёртвое тело. Более жуткую участь трудно себе представить. А поскольку утонуть мог только совсем никчёмный человек, то и отношение соплеменников к таким людям было соответствующим.

В памяти Дигахали сохранился один такой случай, относящийся к смерти от утопления. Как-то раз на реке перевернулась лодка, в которой йонейга перевозили подготовленный на продажу товар. Несколько молодых охотников узнали об этом и, несмотря на сильное течение, принялись нырять, в надежде отыскать затонувший груз. Им приходилось надолго задерживать дыхание, чтобы бороться с течением и при этом успевать обшаривать дно. Затея дорого обошлась ныряльщикам. Один из них так и не выплыл на поверхность, его унесло быстрыми водами реки. Позор, которым покрыл себя утопленник, распространился и на его родственников, сразу же потерявших уважение соплеменников.

— Отлично, — Улыбнулся Астор, заметивший, как Дигахали отреагировал на его слова. — Сейчас у тебя будет возможность выбрать. Либо ты рассказываешь всё, о чём попросят господа Донар и Олав, либо умрёшь мучительной и нелепой смертью.

— Где письмо?!, — В один голос воскликнули оба йонейга.

Видя, что пленник молчит, ночной мастер придвинул к лежащему охотнику пару деревянных брусков с фигурными вырезами, закрепив его голову так, чтобы ею невозможно было шевельнуть. Всё ещё не понимая, чем это может грозить, Дигахали спокойно наблюдал за странными приготовлениями. На какое-то время Астор исчез из поля зрения охотника, а когда появился, то в руках нёс приличных размеров бочонок.

— Последний раз предлагаю, — с угрозой в голосе сказал Донар, — отдай нам письмо Манфреда!