Вдали от суеты (ЛП)

   Некий судья, который ввел законодательство в Дэлавере когда-то давным-давно (будем считать, тысячу лет назад) был, относительно применяемых им методов, весьма своеобразным человеком. Не знаю, может быть, ему нравилось слышать звук своего голоса, подобно многим менее почтенным и внушающим страх людям, или же он на самом деле любил терзать преступников на скамье подсудимых, во время произнесения приговора, наблюдая за их реакцией, держа в подвешенном состоянии, возбуждая в них надежды, который в конечном итоге развеивал в прах. У него было мягкое и доброжелательное выражение лица, когда он обращался к заключенному, и тем самым как бы обнадеживал несчастного, после чего отпускал несколько замечаний, которые были построены настолько гениально, что в них нежность переплеталась с ласковым сочувствием, пропитаны добротой и настолько выразительны, настолько проникнуты стремлением к благу преступника, что последний, наконец, приходил к твердому убеждению в том, что судья собирается приговорить его к самому легкому наказанию. И когда, в соответствующим настроении, он ожидал воплощения в жизнь этого своего благостного ожидания, судья, заметив, что нужный эффект достигнут, завершал свою речь, все с тем же филантропическим выражением лица, вынесением приговора, содержащего самое страшное наказание, предусмотренное законом за совершенное преступление.

   Однажды, когда должность судьи занимал один из таких реликтов, в суде рассматривалось дело, - именно таким образом, - некоего юнца, которого звали Басби. Басби, как кажется. обвинялся в краже какой-то старой железяки, стоимостью в семьдесят пять центов, и присяжные признали его виновным. Басби было приказано встать, и судья, поместив на лицо мягкую снисходительную улыбку, нежно взирал на подсудимого; затем, сунув в рот небольшую щепотку табаку, глубоко вздохнул, и начал:

   - Джордж Вашингтон Басби, вы были признаны виновным жюри, состоящим из ваших соотечественников, в преступлении против общества, мира и достоинства населения штата Дэлавер, и я здесь, чтобы наложить на вас справедливое наказание, предусмотренное законом. Мне очень, очень жаль видеть вас на скамье подсудимых, Джордж, это разбивает мое сердце, но я вынужден выполнить обязанность, возложенную на меня как на судебного исполнителя. Прервемся ненадолго, прошу вас, что взглянуть на вашу жизнь, то, от чего вы отрекаетесь своим поступком. Когда взошло солнце вашей жизни, вы появились на свет в счастливый момент в счастливом доме, вас окружали добрые родители и друзья, которые молились о вашем рождении, которые с самого детства опекали вас, любили и лелеяли вас, шли ради вас на жертвы.

   - У вас есть мать, - тут голос судьи дрогнул, и он смахнул слезу, - мать, на коленях который вы начали сюсюкать ваши первые, обращенные к Богу слова, которая ухаживала за вами, служила вам с нежной, пылкой любовью, какую может испытывать только мать. У вас есть отец, чей взгляд, стоило ему только вас увидеть, наполнялся гордостью, кто дал вам в наследство свое честное имя. До того времени, пока вы, уступив коварным козням искусителя, не совершили преступление, ваша жизнь была безупречна, и, казалось, самые яркие задатки и мечты вашего детства будут воплощены в жизнь, богатую и исполненную благочестия. Ваше будущее было спокойным и счастливым; чистота, благородство и отвага, казалось, ждут вас, и все, что только может быть получено благодаря беспорочной репутации, упорству, энергии, искреннему следованию путем закона - это все должно было быть вашим.

   После этих слов Басби почувствовал себя на седьмом небе. Он был уверен, что такой добрый старик не может отнестись к нему слишком строго и шепотом сообщил помощнику шерифа, что рассчитывает максимум на тюремное заключение сроком до шестидесяти дней.

   Судья, между тем, сунул за щеку щепотку табаку, высморкался и продолжал:

   - Как трудно мне определить точную меру вашего наказания! Зная, что мы должны заботиться о милосердии, и что должны прощать, если и сами надеемся на прощение, насколько болезненно мне провести черту между неоправданной снисходительностью и требованием нарушенного закона. Принимая во внимание, говорю я, все то, что говорит в вашу пользу - вашу молодость, вашу счастливую семью, напутствовавшую вас на путь истинный, где вы окружены родительской любовью, дом, где ваша любящая мать лежит, скорбя о грехе боготворимого ею сына, где ваш престарелый отец, преждевременно поседевший, опечаленный, сделал шаг к могиле в виду вашего поступка, дом, в котором вас воспитывали, увещевали и учили поступать правильно...

   - Думаю, он не назначит мне больше месяца, - прошептал Басби помощнику шерифа.

   - ...Учитывая, что это ваше первое правонарушение, что ваше поведение до сих пор свидетельствовало о том, что вы честный молодой человек, что вы извлекли урок из горького и страшного события, глубоко затронувшего ваше сердце, что у вас есть хорошие перспективы жить в будущем честно, принося обществу пользу, загладив вину и вернув себе доброе имя...