Вдох. Сердце Севера (СИ)

— Ты хочешь, чтобы я была как они, — начинает сбивчиво, неосознанно водя пальчиком по его крепкой груди, — не бей и не груби мне, — передразнивает его тон, — а я не смогу так, чтобы глаза в пол и руки перед собой! Потом захочешь откормить до их размеров и вообще…

Грудь мужчины вибрирует и она слышит смех над головой.

— Эй! — снова пытается освободиться, но Аксель только сильнее её прижимает.

— Ты знаешь, — начинает спокойно объяснять, — если бы мне нравился кто-то из северянок, я бы и выбрал кого-то из них. Но однажды мне на глаза попалась очень красивая и очень строптивая девушка, и я свой выбор сделал уже тогда.

Сания лежит в объятьях этого сильного мужчины с заходящимся сердцем и боится пошевелиться. Ей часто признавались в любви, но она никогда не воспринимала этого всерьёз. Сейчас же все даже слишком серьёзно.

— Я же только что была самой замечательной.

— Одно другому не мешает, — улыбается Аксель, — по поводу «не бей и не груби мне». Сани, это норма отношений. Мне не нужно это твоё «глаза в пол и руки перед собой», но уважения к себе все таки прошу.

Такое признание вызывает смятение в душе. А она уже себе надумала тут…

— Ну и по поводу откормить. Тело меняется, Сани. Оно стареет, может заболеть, выздороветь, поправиться или похудеть. Некоторые вещи исправить можно, некоторые — уже нет. Но на теле вся наша история, в каждом шраме и в каждой морщинке. И твою историю я уважаю, — помолчал немного и добавил с лёгкой улыбкой, — к тому же, — шлепнул рукой по ягодицам девушки и сжал их, — меня все устраивает.

— Эй! — получил за это кулачком в грудь и Аксель перевернул Санию, нависая над ней.

Девушка замерла под его потемневшим взглядом, но Аксель нашёл в себе силы просто поцеловать её в лоб. Нет. Не сейчас. Все нужно сделать правильно.

— Завтрак? — спросил, скатываясь с кровати и натягивая штаны.

— Давай, — Сани укрылась одним из одеял по самую шею. На кровати вообще был большой ком из одеял и покрывал. Кстати, — а кто меня раздевал?

Аксель развернулся у двери и на лице было весьма удивленное выражение лица.

— Ты думаешь, я бы позволил сделать это кому-то ещё? — приподнимает вопросительно бровь. И выходит.

Сания выдыхает и встает с кровати вместе с покрывалом. Комната Акселя более сдержанная и строгая. Здесь даже нет шкафа, вместо него огромный сундук с полукруглой крышкой. Темно-серые плотные шторы, стол из тёмного дерева, простая широкая кровать без балдахина, который был у неё, кучка покрывал и одеял от чёрного до глубоких синих цветов. Поменялся и вид за окном. Если у неё он упирался в стену, то перед комнатой Акселя была широкая белоснежная дорога с вышагивающим по ней караулом и виднеющимся вдали тренировочным полигоном.

Этот день она так и провела в комнате мужчины. Ела, по большей части спала. Аксель уходил, приходил только на обед и ужин, нервный, мрачный, но на вопросы не отвечал, отмахивался, отшучивался, делал вид, что все нормально.

— Я могу вернуться в свою комнату? — спросила Сани, когда на улице стало вечереть.

— Зачем?

Аксель только вышел из душа как будто специально в одном полотенце на бёдрах. Девушка подзависла на кончиках татуировки, чей рисунок заползал со спины на плечи и бока.

— Э-э-э…Спать.

— Ты спишь здесь, — кивнул на кровать и прошёл к сундуку, поднимая крышку.

Сания перевела взгляд на кровать, потом на полуголого мужчину, достающего свежую одежду. И снова в груди разжалась бунтующая пружинка.

— Нет, — уверенно прошла до двери, открыла и вышла в коридор.

Хм, вроде вон та дверь её. Как близко, оказывается.

Аксель не успел натянуть штаны, когда Сани вышла. Выругался и все в том же полотенце пошёл следом.

— Сани! — перехватил её за талию и приподнял над полом под удивлённый взгляд стражника.

Кто-то из молодых. Тот хоть и пытался отвести взгляд и сделать непроницаемое лицо, но происходящее было слишком для него удивительным.

— Ну! Я хочу спать в своей кровати под своим одеялком! — девушка немного потрепыхалась и повисла тряпочкой.

— Будет тебе и твоя кроватка и твоё одеялко, — ответил, занося обратно в комнату, — но туда нельзя. Там пока ещё все чистится.

— Чистится? — Аксель сел на кровать, усадив Санию сверху, — я там все так сильно испачкала?

— Видимо какая-то часть проклятья осталась глубоко в теле и вышла вместе с твоим эмоциональным всплеском, — начал втолковывать ей, как маленькой, — мы пока не решили: хорошо это или плохо.

— Мы — это кто? — она повернула голову боком и скосила на мужчину глаза.

— Целители, — пожал он плечами, — ты первый выживший после проклятья человек за долгое время. Последний известный истории был около трех десятков лет назад.

— Ясно.

Сания попыталась встать. Сидеть вот так на коленях практически голого мужчины было по меньшей мере неловко. Но её тут же схватили и опрокинули на кровать.

— К тому же, — Аксель смотрел на нее сверху вниз, — мне бы не хотелось утром найти в комнате твоё холодное тело. А рядом я могу проконтролировать.

— Значит ты будешь спать как в прошлый раз — на кресле?

Мужчина обвел комнату взглядом.

— Тут нет кресла.