Вдох (СИ)

Но он с Севера, кто-то там из главных. Закончится учебный год и его призовут обратно в родные места. А ей что делать? Как объяснить все детям, которых и так бросали не раз?

Он поднялся и встал напротив неё. Его маленькой глубоко обиженной девочки.

— Мне правда придётся уехать, — начал он и Вал подняла на него полный ненависти взгляд, — чтобы объясниться с отцом лично, — продолжил мужчина, — а потом я хотел бы вернуться, если ты меня не прогонишь, — закончил полушепотом, кладя руку ей на шею сзади и большим пальцем оглаживая щеку. Его кулак был почти как вся пшеничная голова.

Такая маленькая.

Такая хрупкая.

И такая невероятно сильная женщина.

Смешно. Ну как она сможет его прогнать? Представила, как дубасит этого великана веником, словно мужа, поздно вернувшегося домой, и неожиданно для себя улыбнулась. Напряжение волной схлынуло с тела, девушка даже не успела среагировать, как горько разрыдалась.

Грокк молча обнял её.

— Мы никого не выгоняем из дома, — тихо проговорила Вал, выпуталась из его объятий и убежала таки наверх.

Грокк проводил её взглядом до двери люлечной и посмотрел вниз. Сэм и Сания прячась, словно Валери могла их увидеть, показывали ему поднятые вверх большие пальцы и улыбались.

Кто бы мог подумать, что все обернётся именно так.

Пять лет назад он был больше всех против этой поездки. Три брата, три сына правителя Севера должны были ехать учиться сюда, в Инланию. Как первый шаг к примирению, как знак добрых намерений и жест сотрудничества. Грокк отнекивался, ругался, уходил в походы.

Он будущий правитель!

Он военный предводитель!

Он уже выучился у себя в конце концов!

Но отец был непреклонен.

Так и оказались три разновозрастных брата на одном курсе.

17-летний Каль влился легко и сразу, ослепляя своей харизмой местных и не только красавиц.

18-летний Аксель всегда был самым спокойным среди них, держался уверенно, но жутко скучал по дому.

24-летнему Грокку было непривычнее всего. Девушки доступные, парни слабые.

Через три года пришла Дората. Сестра горела желанием попасть в это место, где только в платье можно ходить большую часть года. Но подруг так и не завела, хотя страстно желала — вот и слушала всех подряд.

Как военный тактик, Грокк умел принимать решения быстро. Но это не значило, что решения были необдуманными. Нет. В условиях похода действовать нужно было чётко: минута на оценку ситуации, пол минуты на раздумье и вот люди уже идут выполнять его приказы. В этот раз ему хватило трех часов.

Три часа, чтобы полностью изменить жизнь.

Первый раз он увидел пышногрудую девушку с младенцем на руках, которая сохраняла спокойствие среди орущих от страха и прижимающихся к ней детей. Она была скалой в море детской истерики. Ни разу не прикрикнула, не ударила и даже слова тяжёлого не сказала. Тёплый взгляд, нежное прикосновение, мягкая улыбка. Дети тянулись к ней, как с солнцу, постепенно успокаиваясь. И вот у Сэма с Акселем появлялась возможность их исцелять.

И второй раз, решающий, когда он тихо вошёл в комнату, где все уже спали, и увидел, как она кормила ребёнка. Что-то тихо шептала ему, пальчиком нежно водя по чмокающей щечке и комнату наполнял сладковатый аромат молока. Будь он посентиментальнее и помладше лет на десять, его бы проняло до слез. Сейчас же просто в душе стало трепетно.

Он оценил ситуацию — на них напали, когда здесь не было Сании. Значит, кроме неё, их толком никто защитить не может. Ему это не нравилось.

Оценил обстановку — здесь многое нужно было переделать и доделать.

И принял решение. Эту женщину он хотел защищать.

xxx

Сэм и Сания лежали на плоской крыше их дома, укрытые тёплыми чистыми одеялами и смотрели на звезды.

— У тебя есть мечта, Сэм?

Парень хмыкнул и завёл руки за голову.

— Ага.

— Какая?

— Виноградник.

— Виноградник? — удивилась девушка и повернулась к нему.

— Ага. Я думаю, это воспоминание из детства. Знаешь, тёплый ветер в лицо, пахнет влажной землёй и такие узорчатые тени вокруг. Смех детский и ногами нужно перебирать быстро-быстро, а там чавкает что-то. И это весело. Рядом ещё кто-то, только лиц не помню.

— Здорово, — мечтательно выдохнула Сания, — я ничего такого не помню, — и перевернулась обратно на спину.

— Ты ж совсем мелкой родителей потеряла.

Все эти дни она с рассвета до заката была на заданиях. Вал запретила брать деньги у Грокка, а Грокк запретил делать что-то потенциально опасное. Вот и перебивались мелкими делишками. Иногда вместе с Сэмом, чаще — по-отдельности. Уходила рано утром. Приходила поздно вечером. Потом заползала в кровать и вырубалась от усталости. Зато так не было времени на долгие раздумья.

Все происходящее в доме ей нравилось. Сегодня Вал с Грокком наконец поговорили. Не только там, громко после ужина, но и тихо наедине. Сания видела, как он входил в люлечную. И долго потом не выходил. Вал, когда спускалась на кухню за водой, была задумчивой и притихшей: даже их, сидящих за столом, не заметила.

Грокк невольно вызывал доверие своей монументальностью. И из дома было легко уходить, зная, что он защитит оставшихся.