Вдохни океан

Выхожу за дверь и отправляюсь мастерить завтрак. И, похоже, это будет квест. Готовить я не люблю, потому что не умею. Или не умею потому, что не люблю? В путешествиях я обычно питаюсь в ресторанах и кафе, дома всегда готовили мама и Лиз. В те редкие дни, что мы жили вместе с Алексом, ответственным за завтрак был он, а в остальные приемы пищи мы шли в ресторан или заказывали доставку. Как говорит мой благоверный, «во избежание неприятных последствий». Перед глазами встаёт одно утро. Мы оба только вернулись в Арану из своих поездок, а до этого не виделись две недели. Ночь воссоединения выдалась бурной, но и этого нам было категорически мало. Мы продолжали обниматься на кухне, пока Алекс ваял какие-то чудо-бутерброды. Кидались друг в друга кусочками багета, много смеялись, целовались и вообще вели себя как два подростка. Закончилось всё тем, что завтрак мы ели уже совершенно раздетые. Ну вот, зачем я вспомнила про Алекса? Глаза тут же наполняются слезами, а на душе становится до противного тоскливо. Тряхнув головой, я смаргиваю непрошеные слёзы. Надо постараться выполнить условия нашей с Киром сделки, это всего лишь работа, а заработная плата за неё — билет домой.

Джахиза говорила, что Кир любит на завтрак яичницу с беконом. Я сотни раз видела, как делают яичницу, должно получиться. Но это не точно. Яйца не желают разбиваться так, чтобы на сковородку не попала скорлупа. Бекон ожидаемо подгорает. Ну, хоть посолила я вроде нормально. В целом не самый ужасный из моих кулинарных «шедевров». Запустив кофе-машину — эспрессо для Кира и капучино для себя, отправляюсь за своим ниндзя.

Кир уже вышел из душа и с кем-то разговаривает по телефону. Услышав, как открывается дверь, он поворачивается в мою сторону и протягивает руку. Так за руку мы и отправляемся на кухню, а мальчишка продолжает свой разговор. Он говорит по-палерски, так что я ничегошеньки не понимаю, но голос у него приятный, такой мягкий вкрадчивый тембр, которым стоило бы петь песни о любви для малолетних фанаток. Эта мысль снова возвращает меня к Алексу — фанатки по его части, он известный певец и я давно привыкла к стайкам девчонок требующих автограф. Я спотыкаюсь на ровном месте. Нет, я никогда не ревновала его к поклонницам, для этого я слишком самоуверенна. Но сейчас… Мне вдруг приходит в голову, что год — это достаточно долго. Особенно, если я для него буду мертва.

Кир ловит меня до того, как мой нос встретится с холодным белым керамогранитом. Оперативно завершает разговор и спрашивает, всё ли в порядке. Мне требуется время, чтобы осознать вопрос.

— И кто кого тут должен водить и спасать? — выдавливаю, наконец.

Стараюсь отвлечься, пока накрываю на стол, но назойливая мысль уже прочно поселилась в моей голове: он меня забудет, забудет.

Едим мы молча. Парень никак не комментирует мои навыки повара, а я не спешу извиняться и оправдываться за отвратительную, честно говоря, яичницу. Ибо не за что, я не стремилась оказаться на этой должности. Но когда приступаем к кофе, он предлагает обсудить в деталях наше дальнейшее совместное существование.

— Я вся внимание, — отвечаю, чуть не подавившись горячим напитком, настолько неожиданно прозвучал для меня его голос.

Кир склоняет набок голову, чему-то усмехается.

— В этом доме ты — хозяйка, можешь делать всё по своему вкусу, менять, украшать. Но вся мебель должна всегда оставаться на своих местах, как и мои вещи, — киваю, его мать уже говорила об этом. Меж тем он продолжает. — Всё необходимое можешь оплачивать этой картой, — на стол передо мной ложится золотистый кусочек пластика. — Это, конечно, не безлимит, но в целом можешь ни в чем себе не отказывать. Кстати, отслеживать мобильный банк и докладывать мне о текущих расходах и доходах придётся тоже тебе. По понятным причинам. Если мне что-то понадобится купить, то мне так же нужна будет твоя помощь. Кстати, да, нужны новые боксёрские бинты, закажи, пожалуйста.

— Кир. С этим будут проблемы — я говорить по-палерски не умею, не то чтобы читать, — указываю на очевидный пробел в его плане.

Он запрокидывает голову и натурально рычит. Выглядит… жутко.

— Хорошо, я найду тебе самоучитель. И может кого-то, кто позанимается с тобой.

На этой познавательной ноте нас прерывает сигнал с улицы — подъехал водитель Кира. Парень встаёт и, молча, протягивает мне руку. Намёк понят.

— Сначала зайдём в спальню, мне нужно взять сумку.

С этим он справляется быстро, похоже, каждый сантиметр пространства в комнате выверен и знаком ему досконально. По дороге на улицу парень продолжает меня инструктировать:

— На тренировки я буду ездить с Турабом, это мой водитель. Там мне твоя помощь не нужна. А вот на бои тебе придётся отправляться со мной.

Мы выходим в залитый солнцем двор, где рядом с «моей» чёрной машиной уже припарковался белый внедорожник. Рядом стоит высокий мужчина средних лет, очевидно, это и есть Тураб. Кир что-то говорит ему, и водитель почтительно кивает мне, стараясь не смотреть в мою сторону.