Вдохновение. Сборник стихотворений и малой прозы. Выпуск 6

Он посмотрел на меня каким-то неизвестным человечеству взглядом. Люди не умеют смотреть, выражая столько разных эмоций одновременно: печаль, надежду, любовь, отчаяние, прощение, прощание, понимание, беспомощность, обреченность, спокойствие. В этих выцветших серо-голубых глазах было так много всего, что не в силах оторваться от этого «магнита», я стояла как «вкопанная» на пороге приёмного отделения и растерянно молчала. В какой-то момент он отвернулся, отвлеченный вопросом врача. И все. Дверь тихо закрылась… Как тихо закрылась и книга жизни человека, оставившего мне на вечную память последний её листок с немыслимым взглядом. По иронии судьбы, мы хоронили дедушку в самый торжественный, любимый, радостный и почитаемый им праздник. В День Победы. Он был ветераном ВОВ. Во время войны служил сапёром, был серьёзно ранен, госпитализирован, а в дальнейшем отправлен довоёвывать в Маньчжурию. Помню, когда мы на 9 Мая собирались у него всей семьёй, он надевал классический парадный костюм с военными наградами на пиджаке, так бережно им хранимыми и так с гордостью носимыми во всю грудь. Неизменно душился «Шипром» или одеколоном «Саша» (это его имя) и обязательно придавал лёгкую пикантность образу слегка сдвинутой набок шляпой типа «Федора». Дед любил носить шляпы! Так, степенно-важно он отправлялся в путь по большому селу к его центру, где уже много лет возле памятника Солдату войны собирались в этот день ветераны. Говорить о войне дед не любил, в общих чертах давая понять, что это очень страшно и не дай Бог никому! Только пару раз я задала ему волнующий и леденящий душу вопрос: «Скажи, а ты боишься смерти?» На что всегда неизменно получала ответ человека, не понаслышке знавшего, как «смерть смотрит в глаза»: «Нет, внучка. Умирать не страшно. Но жить ТАК хочется!» В его ответе для меня всегда была какая-то волнительная загадка, которая заставляла в очередной раз при каждом удобном случае задавать ему этот философский вопрос снова и снова… Мудрый мой дедушка… Он пытался снять с меня страх неизбежного, чтобы мои мысли направились в иную сторону, в сторону жизни и её смысла для человека. Он знал, что для любопытной юной, неопытной души большой интригой станет немой вопрос к себе же: «И что же в ней такого, в этой жизни, что ТАК хочется жить?!». В послевоенное время он работал в местной школе учителем истории и музыки (гитара, баян). И хотя оба моих рода музыкально одарённые, неплохо поющие и играющие на различных инструментах, думаю, что мое детское рвение «окунуться с головой» на 10 лет в Мир профессиональной музыки – дедушкино наследие! Когда он приезжал к нам в город погостить, первым делом просил, удобно разместившись на диване в моей маленькой девчоночьей комнате: «Сыграй, внучка!» И я играла. А он, как самый преданный поклонник моего таланта, внимательно с замиранием сердца слушал, иногда прикрывая от удовольствия глаза. А иногда, и пряча слёзы… Он любил меня и гордился. Это невозможно было не почувствовать! Просил не менять при замужестве нашу довольно известную фамилию и продолжать когда-то давно начатое однофамильцем музыкальное творчество. Но, увы и ах! Система ценностей в дерзкой молодости совсем иная… Вот так мы и брели 9 Мая траурной процессией на кладбище мимо того самого памятника Солдату войны посреди цветущих садов, яркого солнца и безграничного неба. Сама природа призывала жить, творить, чудить и радоваться! Только медные духовые инструменты своим звучанием всё же настойчиво и безжалостно возвращали к скорбящей действительности. Я молча шла. Не было ни слёз, ни мыслей. Одно лишь горько-досадное ощущение упущенных возможностей без права на матч-реванш. Именно тогда я первый раз в жизни осознала смысл слова «фатализм». И поразилась его жестокости. С того дня прошло уже почти 10 лет. Я, всё же, выполняю дедушкин завет и продолжаю жизнь нашей фамилии. Всё моё творчество неизменно декларируется двумя заглавными буквами А.Н. Инициалами, подаренными мне при появлении на Свет. Он приходит ко мне во снах спокойный, добрый и молчаливый. Опираясь на трость, медленно ходит по саду в нежной «метели» вишнёвых лепестков, почти не касаясь ногами жёлто-одуванчикового ковра. Смотрит на безоблачное небо и улыбается. Я знаю, что он до сих пор любит меня всем сердцем, безусловной любовью, не требующей подвигов и доказательств. Но я-то теперь в курсе, что такое «упущенные возможности» с их несостоявшимися встречами за чашкой чая, с добрыми словами, поддержкой, тёплыми объятиями, со способностью просто послушать, укрыть пледом, что-нибудь почитать на сон грядущий и глядя в родные глаза сказать: «Я тебя так люблю! Ты мне очень нужен!» Не бойтесь этих слов и не стесняйтесь действий. Они просто необходимы им – нашим бабушкам, дедушкам, стареющим родителям, да и просто одиноким людям. Они ждут. Но как часто бывает в жизни, уже поздно… Не тревожьтесь, калитка во двор с цветущими вишнями и белыми ставнями не закроется для нас никогда в добром ожидании! Человеку остается всего лишь малость – успеть…

Виктор Анорский