Вдохновенные искатели

Все живущее на свете, объясняет Павловский, нуждается в среде для нормального существования. Она должна отвечать биологическим требованиям животного, обеспечить ему возможность сохранить жизнь и продолжить свой род. Желудок комара анофелеса для малярийного плазмодия или слюнная железа клеща для возбудителя энцефалита – не механическое вместилище, а среда обитания, благотворная сфера для размножения. Биологическая среда одного вида членистоногого служит для возбудителя естественным приютом, а другая сулит ему гибель. Спирохета возвратного тифа, обитающая, как известно, в организме вши, может также развиваться в организме клопа. Среда обитания, полагает Павловский, место жестокой и беспощадной борьбы. Здесь битва между сильным и слабым, одним видом микроба с другим. Кто-то не выживает, кто-то укрепляется на отвоеванных местах, которые завтра займут, возможно, другие. В кишечном тракте человека, в его дыхательных путях, всюду, где слизистая оболочка приходит в соприкосновение с внешним миром, миллиарды микробов образуют свою естественную среду. Полезные и вредные, сильные и слабые, они ни на минуту не прекращают войны. Отзвук битвы доходит до всех уголков организма. Среда обитания содрогается от непрерывных ударов. Битва идет, и от ее результатов – победы одного и поражения другого сообитателя – зависит ход и течение человеческой жизни. Так между взлетом и падением функции, равновесием, подъемом и спадом проводит свои дни среда обитания, которую мы называем своим организмом.

Война неожиданно расширила круг изысканий Павловского. Много лет мечтал он о далеких поездках к экватору, куда-нибудь в Африку, ближе к тропикам Козерога и Рака. Молодым человеком ему привелось быть в Алжире и Тунисе, но с тех пор прошло больше четверти века. Сейчас он взглянул бы на эти страны совершенно другими глазами. Ни Европа, ни Америка не прельщают его так. Было время – Павловского приглашали на конгресс в Соединенные Штаты Америки, включали в делегацию на съезд ученых во Францию, но во всех этих случаях он предпочитал Таджикистан Нью-Йорку, город Кушку – Парижу…

«Хорошо бы поохотиться за клещами в Иране», – мечтал неутомимый искатель. Он исходил и изъездил всю Среднюю Азию, берега Каспия, Армению и Азербайджан. Кто не знает, что южный берег великого озера-моря – провинции Мезандеран и Гилян – истинный мост, зоогеографическое продолжение Закавказья и Туркмении? Насекомые и животные этой страны глубоко родственны нашим. Разве не любопытно познакомиться ближе с клещами – переносчиками персидского тифа? В литературе о них не много узнаешь. Разве не важно выяснить, как обстоит там с насекомыми – носителями других болезней?

Война привела советские армии в Иран, и вслед за тем вскоре осуществились давние чаяния Павловского. Ему предложили пересечь иранскую границу и разработать на месте средства борьбы с переносчиками паразитарных болезней. «Этого требует война, – сказали ему, – интересы и благополучие Красной Армии». В считанные дни были подготовлены две машины, уложены материалы, все необходимое для далекого пути. Два киносъемочных аппарата, груда альбомов для рисования и фотокамеры свидетельствовали о том, что ученый намерен запечатлеть все достопримечательности Ирана.

Население приняло русского исследователя сердечно. Перед ним широко раскрывали двери жилищ, оказывая внимание замечательному гостю из великой страны. Даже суровые курды позволяли отряду рыскать по дому и ломать штукатурку в поисках клещей. В одной из кибиток хозяин-курд обнаружил своеобразное обиталище кровососа. Он достал горсть клещей из глиняной кадки, где хранится мука, и передал их ученому. В глинобитном сарае, где люди зимой ютятся со скотом, маленькая девочка собрала под кроватью крупных клещей – переносчиков возвратного тифа. В ход были пущены все средства неутомимой когорты искателей. Сборы членистоногих чередовались с писанием эскизов, черчением планов, расспросами хозяев об их житье-бытье, кинофотосъемками и изучением природы врага. Восхищенные интересом, проявленным к ним, жители неохотно расставались с ученым. Они почетным эскортом сопровождали его, непрерывно зазывая в свои кибитки.

– Много проезжало тут новых людей в моей жизни, – сказал Павловскому старейшина курдов, – шоссе наше древнее и ведет в Тегеран, но никто из проезжих не расспрашивал нас, чем мы болели и как живем.