Вдоль белой полосы

— Ага. — Никита, поняв, что никто его жену и пальцем не тронул, немного успокоился. — Понятно. И где же ты была, что тебя это посещение так подкосило?

— В гостях я была. — Лика снова то ли всхлипнула, то ли кивнула. — Лучше бы я туда не ездила.

Никита вздохнул, под мышки поднял жену с пола, почти перенёс её на кухню и зажёг газ под зелёным эмалированным чайником. Следя за ним нетрезвым мутным взглядом, Лика не переставая плакала. Он налил ей чаю, сунул в руки ложку и подвинул блюдечко с тортом.

— Ещь и пей давай. Подсластишь обидевшую тебя жизнь, а потом расскажешь, что произошло.

Лика кивнула и правда принялась есть, получалось это у неё не слишком хорошо: мешали икота и постоянные всхлипы. Но всё же примерно через полчаса Никита уже понимал, что произошло.

У девушки одного из Ликиных приятелей-ролевиков накануне был день рождения. Подумав, решили отмечать вместе. Лика, зная, что муж придёт домой ближе к вечеру, отправилась в гости к этой самой Ульяне. До этого ни она, ни её приятели у неё не были.

Ульяна жила в самом центре, в переулке, плавно тянущемся в сторону от Трубной площади. Гости собрались у станции метро «Цветной бульвар» и весёлой кучкой направились за своим проводником, молодым человеком Ульяны, которому та предусмотрительно выдала подробнейшую схему.

Поначалу ничто не удивляло гостей. Переулок был самый обычный, ничем не отличавшийся от других улочек центра Москвы, судя по редким фонарям, не слишком хорошо освещённый, не очень чистый, запруженный машинами. Громкие весёлые голоса их компании отражались от стен и улетали куда-то вверх, в голубое небо конца весны. И было очень приятно идти там, где, казалось, ещё можно встретить людей, заставших другое, предыдущее столетие. Лика даже задумалась, рисуя себе удивительные картины.

Но тут вдруг их проводник свернул в сторону и пошёл дворами. Они потянулись за ним и вскоре оказались перед красивыми коваными воротами. Их провожатый пошарил по ним глазами, нашёл кнопку и нажал на неё. Через несколько секунд из арки навстречу им шагнул мужчина в какой-то форме.

— Мы к Поляниным, — довольно робко начал кавалер именинницы Ульяны и добавил: — Здравствуйте.

— Здрасьте, — притихнув, поздоровались остальные.

— Добрый вечер, — не обратил на их смущение никакого внимания мужчина, — меня предупредили. Десять человек, к Ульяне Артёмовне. — Он широко распахнул тяжёлую калитку и посторонился: — Прямо и налево, пожалуйста. Второй подъезд.

— А этаж не подскажете? — сдавленно спросил проводник и помахал перед охранником изрядно помятым листом. — А то у меня в схеме он почему-то не указан.

— С первого по третий, — тонко улыбнулся мужчина. В его взгляде Лике почудилось что-то похожее на пренебрежение. — Но вход на первом. Да вы не волнуйтесь, не заблудитесь. Я сейчас доложу, и там вас встретят.

— Спасибо! — прошелестели все, а Лика зачем-то выудила из памяти и не к месту добавила:

— Покорнейше благодарим.

В глазах мужчины мелькнула, как ей показалось, уже явная усмешка. Себя в этот момент она почувствовала неудачницей и оскандалившейся холопкой, пришедшей на поклон к господам.

Дальше было только хуже. Квартира, вернее, целый подъезд, принадлежавший семье Ульяны, поразил воображение Лики. Те несколько метров, что они шли от кованых ворот, перегородивших въезд во двор, до дверей, у которых их действительно встречали, она внушала себе, что они сейчас окажутся в жилище нуворишей без вкуса и чувства меры. Но то ли родители Ульяны были совсем другими, то ли квартирой занимались хорошие дизайнеры, но обстановку в этом доме можно было назвать не роскошной, а невероятно стильной и очень подходящей для жизни. Той самой жизни, о которой, как выяснилось, где-то в глубине души, оказывается мечтала Лика.

И вот в этом удивительном доме (квартирой это место назвать язык не поворачивался) Лика поняла, что все двадцать с небольшим лет живёт совершенно не так. С горя она налегла на самые разные напитки, которыми был уставлен длинный стол, и потом еле добралась в Реутов. И сейчас, сидя на на небольшой неуютной кухне съемной квартирки, она плакала, стучала зубами о чашку и жаловалась Никите.

Он посмотрел на неё и вздохнул:

— Лик, а ты не спросила у этой Ульяны, с чего её родители жизнь начинали? Где работали, жили? Это сейчас они состоятельные люди. Но ведь так наверняка было не всегда. А мы с тобой ещё студенты. Подожди, всё ещё впереди…

— А я сейчас хочу! — взвилась Лика. — Родители ничегошеньки за всю жизнь не заработали! И мужа нашла такого же! Что ты на своём заводе заработаешь? Несколько копеек.

— Возможно, — кивнул Никита. — Но, во всяком случае, я буду не плакать и завидовать. А действовать.

— Посмотрим, много ли надействуешь, — ядовито прошипела Лика и, шатаясь, пошла в ванную. Там она долго стояла в душе. И даже сквозь шум воды Никита слышал, как она горько и зло плачет. Семейная жизнь начиналась лучше не придумаешь.