Вдоль белой полосы

Квартиру Никита с Ликой всё же получили. Никита был счастлив, его родители горды, и даже Лика радовалась этому обстоятельству так, что несколько дней сияла и светилась, от чего уже почти отвык Никита. В последнее время она всё чаще бывала недовольна всем подряд и всё реже улыбалась и уж тем более смеялась. Но в тот день, когда они получили ордер, Никита смотрел на неё и видел ту Лику, на которой он женился, а не ту, в какую она превратилась после злосчастного дня рождения. Всё же, кроме Ульяны, её знакомыми были обычные ребята, дети небогатых родителей, студенты с крохотными стипендиями, день ото дня становящимися всё менее ощутимыми. Почти никто из них не имел своей квартиры. Тем более новой "двушки" в неплохом доме. А вот у неё теперь своя квартира была. И Лика радовалась, как умела.

Получалось не очень хорошо: ей хотелось, чтобы в квартире был роскошный евроремонт, в спальне — кровать с водяным матрасом, на кухне дорогущая мебель, а в ванной душевая кабина, больше похожая на летательный аппарат из будущего, которую она видела в одной из ванных комнат Ульяны. Ничего этого не было, и радость стала быстро бледнеть и таять, словно неверные робкие солнечные лучи глухой осенью, пробившиеся сквозь сплошную серость. Соскучившийся по лёгкости и радости Никита жадно ловил эти лучи, будто понимая, что скоро и они исчезнут, отступив перед обложными тучами вечного недовольства Лики.

Переехали они в ближайшие же выходные. Благо вещей у молодой семьи почти не имелось, а то немногое, что было, помогли перевезти друзья Никиты. Лика, у которой как раз начались каникулы, занялась обустройством. Она принесла из дома родителей свои безделушки и теперь то и дело переставляла их, добиваясь какого-то одной ей ведомого эффекта.

Никите квартира нравилась и безо всяких дополнительных украшений, были бы шторы на окнах и кровать. Но хлопоты Лики радовали и умиляли его, и он снова, как в первые дни после свадьбы, почувствовал себя почти счастливым.

Вскоре в гости пришёл Митя. Он стеснялся и — как подозревал Никита — недолюбливал Лику и от приглашения всегда отказывался, но в этот раз согласился, выяснив предварительно, что Лика у родителей.

Митя походил по почти пустым пока комнатам, вышел на балкон, осмотрелся и вдруг спросил:

— А на дачу ты теперь совсем приезжать не будешь?

— Почему же не буду? — растерялся Никита.

— Так ведь ты давненько не был, — невесело напомнил Митя.

— Разве давно?

— Очень. А теперь и подавно. У тебя жена, своя квартира. Тебе не до нас…

Кого он имел в виду, говоря "нас", Митя не уточнил, но Никита почему-то сразу подумал об Агате и понял, что и правда почти перестал ездить на дачу. Он посмотрел на своего повзрослевшего друга и пообещал:

— Я скоро приеду, обязательно.

— Здорово, — сразу повеселел Митя. — И Алиса очень обрадуется.

В замке повернулся ключ, и Митя неловко замер, глядя на Никиту едва ли ни испуганно.

— Ты что? Это Лика. Сейчас будем чай пить. — Удивился Никита и шагнул к жене: — Привет, Ликунь.

— Здравствуйте, — неловко кивнул Митя и даже немного ссутулился. Он был уже высоким, ростом почти со своего старшего друга и гораздо выше Лики, и эта его внезапная робость позабавила бы Никиту в другой раз, но сейчас почему-то ранила. Никогда он не мог и представить, что в его доме его же другу будет неуютно. А вот поди ж ты…

— Здрасте, — неприветливо откликнулась Лика и, не обращая больше внимания на гостя, заговорила:

— Я записалась на курсы живописи, мне нужны деньги. Заплатить нужно до пятницы. У тебя есть?

— Ну, не буду вам мешать, — Митя чуть ли не бегом кинулся к дверям.

— Мить, да ты что? Останься, — попросил Никита, которому и правда совсем не хотелось, чтобы тот уходил.

— Вам отдыхать надо, а тут я, — неловко извинялся Митя. — На даче увидимся! — он быстро пожал руку Никите, смущённо улыбнулся Лике и бегом скатился по лестнице, забыв про лифт.

— На какой даче? — ворчливо поинтересовалась Лика.

— На нашей. Я хотел тебе предложить съездить в выходные на дачу. Погоду хорошую обещают.

— Зимой на дачу? Ты в своём уме? — в голосе жены Никите послышалось высокомерное пренебрежение.

— А что тебя смущает? У нас есть печка. Да можно и без ночёвки. Просто приехать утром, погулять, снег с крыши хозблока счистить, на лыжах прокатиться. А вечером домой.

— Нет уж, это без меня.

— Хорошо, тогда я съезжу один. Ну, или отца позову. Ты не обидишься?

— Да пожалуйста. Мне есть чем заняться. У меня соревнования скоро. И курсы живописи начинаются. Так ты денег мне дашь?

— Ты же знаешь, где они лежат. Бери, конечно. С чего бы вдруг ты начала спрашивать и изображать полное бесправие? — Никита усмехнулся и наклонился к жене, чтобы поцеловать её.

— Там нет уже, — Лика ускользнула от поцелуя в ванную.

— Нет? — удивился Никита, который совсем недавно клал на книжную полку, где они хранили деньги, почти всю зарплату.

— Нет.

— Ну, ладно. У меня остались ещё. Я с тобой поделюсь.

— Ну, и отлично! — оживилась Лика и закрыла перед носом мужа дверь в ванную.