Вдоль по лезвию слов (сборник)

Но у этого недостроя есть одно отличие. Это запретный плод. Сюда нельзя. Совсем нельзя. Как в депо, где на путях стоит знаменитый московский памятник «механическому Ленину». В тысяча девятьсот двадцать пятом году рабочие вагонных и паровозных мастерских пятого участка тяги соорудили чудовищную конструкцию из балок, колёс от локомотивов, каких-то перемычек, водрузили наверх небольшую статую Ленина и поставили это чудо в депо. Оно и поныне там, в любительском музее паровозного дела. Кстати, это не просто случайный памятник. Он даже вошёл в одну из хрестоматий по русскому авангарду.

— Эй, — кричит мне Даник, — ты чего там, заснул?

— Иду, — откликаюсь я.

Над нами проносится поезд.

Мы снова поднимаемся на платформу.

— Что-то скучно стало, — говорит Майя.

Она кружится прочь от нас по пустой платформе, вальсируя с человеком-невидимкой.

— Метро-два тут нет? — спрашивает Ёрл.

— Вообще-то есть, — неожиданно отвечает Даник.

Я поворачиваюсь к нему.

Тут не должно быть никакого Метро-2. Точнее, Д6. Название «Метро-2» привязалось к секретной системе сообщения в начале девяностых, когда какой-то лихой журналист написал о Д6 статью в «Огоньке». У Метро-2 всего пять линий — и ни одна не идёт на север. Нулевая линия проложена по центру Москвы; первая идёт от Кремля к аэропорту Внуково-2 и проходит через Ленинские горы, Раменский подземный город, Академию ФСБ; вторая линия соединяет Кремль с правительственным пансионатом «Бор»; третья линия ведёт к посёлку Заря, где под землёй базируется Генштаб; четвёртая соединяет станцию метро «Смоленская» с Барвихой.

В районе «Волоколамской» Метро-2 не должно быть.

— Где?

Даник показывает рукой в сторону удаляющейся Майи.

— Там, когда мы бежали, я видел сбоку ответвление путей, уходящих за стальную дверь. Бронированную.

Мы быстро идём в другой конец платформы.

Майя думает, что мы — за ней, и прячется за колонну.

— Пошли Метро-2 искать, — машет Даник рукой.

— Не хочу, — улыбается Майя.

Мы оставляем её позади, обнимающуюся со своим Шаплюском.

Раздаётся шум поезда. Мы прячемся за столбы.

Переждав, подходим к краю платформы.

— Нужно пропустить следующий, — говорит Ёрл.

Я утвердительно хмыкаю.

Ждать приходится долго. Я смотрю на глухую стенку, Даник фотографирует общий вид станции. Где-то посередине танцует Майя.

Поезд приближается.

Я ощупываю стену и вдруг понимаю, что серая штукатурка отваливается прямо под моими руками, а под ней — красный кирпич и потрескавшийся раствор в швах. Я достаю нож и стучу рукояткой по кирпичам. Звук — гулкий.

В этот момент мимо проносится поезд. Я едва успеваю убрать нож, как Даник командует:

— Пошли.

Мы стартуем.

И действительно, буквально в двадцати метрах от платформы рельсы разветвляются. Одна ветка уходит за широкую стальную дверь.

— Ты и в самом деле думаешь, что это Метро-2? — спрашиваю я.

— А что?

— Может, обычное бомбоубежище. Щёлкай, и пошли обратно: тут опасно.

Даник фотографирует дверь.

Суть в том, что я уже не думаю ни о какой двери. Я думаю о стене. Почему с одной стороны лестницу просто накрыли бетонной плитой до лучших времён, а с другой — ещё и кирпичом заложили?

Мы выползаем на платформу, где нас встречает Майя.

— Ну что?

— Даник слажал, — улыбаюсь я.

— Типа эт-та, — Даник имитирует произношение гопника, — заткнись, тип-па.

Майя хихикает.

Я обращаю их внимание на стену.

— Смотрите, — говорю. — Тут всего-то слой кирпичей. Закладывали что-то впопыхах.

Ёрл хмыкает, ощупывает стену.

— А чего думать, рубить надо, — говорит Даник и жестом Рэмбо извлекает из-за спины кирку.

Мы взяли две кирки — на всякий случай. Зацепиться за что-нибудь или устроить погромчик.

— Минут двадцать, — оценивает Даник.

Я уже бью по стене.

Серое покрытие отлетает легко. Пыль попадает в глаза. У Майи должны быть очки — обычные, не защитные, но тоже поможет хоть чуть-чуть.

— Май, у тебя очки далеко?

— Вообще не брала.

Собрались, называется.

Мы лупим по стене что есть сил. Под штукатуркой и первым слоем кирпича обнаруживается второй. Шум поезда заставляет нас присесть и сделаться невидимыми.

Данила первым пробивается через стену. Его кирка уходит в никуда, проваливается в пустоту. Он рвёт её на себя и титаническим усилием умудряется выворотить штук пять кирпичей за раз.

— Кирку сломаешь, — скептически говорю я.

Ёрл забирает кирку у Данилы и подменяет его.

Мы работаем ещё около десяти минут. Идёт всё хуже: слабое место мы пробили, вокруг него раствор много крепче. Каждые несколько минут проходит поезд: но это хорошо, потому что без отдыха тут не справиться.

Впрочем, уже полпервого, кажется. Скоро поезда закончатся.

— Кстати, тут «Билайн» ловит, — говорит Майя.

Данила проверяет свой мобильник:

— И «МТС».

У меня и у Ёрла — «Билайн», нам проверять нет смысла. Но то, что мобильник берёт, — это очень хорошо. В каком-нибудь экстремальном случае можно позвать на помощь.

Мы продолжаем работу. В отверстие уже получится протиснуться, но мы хотим расширить его до такой степени, чтобы можно было пройти легко. Ёрл светит фонариком в отверстие, я тоже заглядываю.