Вдоль по памяти. Бирюзовое небо детства(СИ)

У каждой вещи, как и у людей, своя судьба. Из вещей, привезенных бабой Софией из ссылки я запомнил все. Но запали в душу небольшой туесок, нож и макогон. Туесок много лет служил бабе Софии для хранения сахара. О нем я вспомнил после того, как Володя Маркоч рассказал мне о встрече со стариками на Ишиме. Это было уже после смерти бабы Софии.

Решив , что это тот самый туесок, в котором был принесен мед, я кинулся по его следам. Мама сказала, что туесок, скорее всего, остался в доме умершей в семьдесят пятом тетки Павлины.

Нож, привезенный бабой Софией из Сибири, был самодельным. По словам бабушки он был сработан из остатков двуручной пилы. Меня всегда поражала малая толщина лезвия и необыкновенная его гибкость. Лезвие почернело от времени, но ржавчина его не брала. Со временем самодельная деревянная ручка стала крошиться.

Я сделал новую, текстолитовую ручку, закрепив ее, вместо заклепок, винтами с утопленными круглыми гайками. Нож еще долго служил на кухне, потом в мастерской. Однажды, подрезая прокладку, я нечаянно согнул лезвие ножа в самом узком месте. При попытке выровнять, лезвие дало трещину. Я перезаточил нож и он до сих пор мне служит для вырезания резиновых и паронитовых прокладок.

Макогон небольшой, из какого-то темного прочного дерева. После приезда бабы Софии, он несколько лет провисел на гвоздике в каморе. Потом наш макогон, служивший много лет, дал широкую продольную трещину и пришел в негодность. Мама до самой смерти пользовалась бабиным макогоном. После смерти родителей я забрал эту ненужную, но чем-то дорогую моему сердцу вещь, к себе. До сегодняшнего дня он висит в одном помещении с бардой деда Михаська, скорбя совместно с соседкой в своей бесполезности.

В семьдесят пятом от тяжелого онкозаболевания скончалась тетка Павлина. Баба София, завершив громадный круг в пространстве и времени, вернулась на свое исконно родное подворье. Поселили ее в той самой комнатенке, которую отец предусмотрел еще в тридцать восьмом, когда строил дом.

В свои девяносто четыре она ходила еще прямо. К тетке Марии, внучке Саше, правнукам и другим родным и знакомым баба София ходила самостоятельно, не дожидаясь их визитов. Когда она шло по селу, сельчане шутили:

- Вон, баба София пошла. Как на мотоцикле поехала.

В своем неизменно черном одеянии она пересекала село по несколько раз в неделю. Живо интересовалась новостями. Знавшая подноготную родственных кланов еще с Подолья, она всегда была в курсе рождения детей, крестин, свадеб, смертей.

Особенно остро переживала она перед чужими свадьбами. Узнав, кто женится, кто родители, она оперативно составляла генеалогию с обеих сторон. Иногда от нее можно было услышать:

- Не боятся люди бога. Ведь Макарова Марфа была родной сестрой Юзика. А Юзик с другой стороны, с Максимовой Люнькой двоюродные. Люнька родная племянница Михася (имена вымышленные). Близкая родня оказывается. К концу света все катится.

Село наше маленькое. Старики, приехавшие в конце девятнадцатого века с Подолья не раз останавливали, хотя и дальнее, но все же кровосмешение.