Вдоль по радуге, Или приключения Печенюшкина

— Добрались-то спокойно? — обстоятельно уточнял Федя. — Никто вас не видел? Не пострадал Грызодуб Баюнович?

— Что ему сделается, — отозвался Морковкин, не поднимая головы от вязания. — Это у меня, старика, мозоли на голове, воспаление среднего носа, хроническая свинка — и все еще скриплю, не оставляю полезную деятельность. А он нас сгрузил да и завалился на лужайке.

Чародей протянул руку, нажал кнопку на стене, и луч вспыхнувшего прожектора выхватил из темноты перед троллейбусом красно-бурый, мерно дышащий холм. Мгновенно взметнулись из холма три гигантских головы на мощных шеях. У двух глаза были еще закрыты со сна, а средняя растерянно моргала.

— Ну вот, разбудили… — сказала голова горестно, поняв, что ничего особенного не произошло. — Выключи лампочку, дон Диего, охота тебе животное мучить.

— Спите, Грызодуб, — раздался голос Печенюшкина, появившегося на ступеньках. Он коснулся той же кнопки, и прожектор погас. — Не стоило освещать окрестности, благородный Морковкин, нас могут обнаружить.

Старый ворчун снова уткнулся в вязанье. Всем своим видом он показывал, что оскорблен незаслуженно, но лучше перетерпит обиду, чем затеет спор. Очевидно, в присутствии Печенюшкина старик почему-то не рисковал возмущаться его поведением.

— Печенюшечкин! — выпалила Лиза. — Ты говорил, что для врагов твой троллейбус невидим. А что, если кто-то нечаянно наткнется на открытую дверь и попадет внутрь?

— Не наткнется, Лизонька. Троллейбус попросту подпрыгнет вверх и повисит, сколько надо. Он у меня опытный, — улыбнулся Печенюшкин, — а вот тебя стоит поругать. Сбежала без спросу, натворила дел, счастье еще, что все хорошо кончилось.

— Я хотела, как лучше, — понурилась девочка. — Знаете, зато я многое поняла. Поняла, что грубить нельзя, что хитрить не стоит. Поняла, что без друзей, в одиночку, ничего не добьешься. Теперь буду умнее. Простите меня, пожалуйста.

— Да ты не убивайся так, девонька! — не выдержал Федя. — Вот мы с Михайлой без тебя, еще неизвестно, где бы сейчас и были. А ты, Печенюшкин, друг любезный, откройся! Уважаю я тебя за удаль, за приветливость, а не доверяю, потому что темнишь много. Нам поутру Алену спасать, у Ляпуса сил не счесть, а у нас — раз-два и обчелся. Ты у нас за старшого остался, вместо Великого Мага, вот свой план и поведай.

— Что ж, — согласился герой, — здесь все свои. Слушайте. Выбора у Ляпуса нет. Если он упустит Аленку — потеряет все. Если не захватит нас — ему будет постоянно грозить опасность. Значит, выставив Алену, как приманку, он берется за сложную задачу — и ее сохранить, и нас поймать.

План же мой таков: Грызодуб прикроет нас в воздухе. Фантолетта и Федя в троллейбусе подхватят на лету Аленку с помоста на площади. Это лучше делать в тот момент, когда чародей Клопуцин приготовится произносить над ней заклинания. Дон Морковкин и Мишка-Чемпион должны обезвредить охрану вокруг помоста. Кобра со своим народом займут подземные ходы под замком и площадью. Когда все кончится, встретимся у источника негрустина в бывшем домике Ляпуса. Вряд ли кто-то догадается искать нас там.

— А я где буду?! — воскликнула Лиза.

— В безопасном месте, — строго ответил Печенюшкин. — Тебе ни в коем случае нельзя попадать в плен. А я стану тебя охранять и не позволю ввязаться в драку. Это тоже нелегкий труд.

Лиза очень расстроилась из-за того, что ее спаситель выбрал себе такую простую задачу. Но, поскольку никто не возражал, девочка, скрепя сердце, промолчала тоже.

Свет в троллейбусе погас, и пассажиры его погрузились в недолгий предутренний сон.

Задолго до полудня на Главную площадь начали стекаться обитатели города. Но даже пришедшие первыми застали уже в центре ее круглый, золотой парчой обтянутый помост в два человеческих роста. С помоста по ступеням лестницы сверкающая ткань текла вниз и дальше — прямо к парадным воротам замка. Небо голубело над головами. Золото парчи, слепя глаза, кипело в солнечных лучах.

Начиная от дверей замка по обеим сторонам парчовой дороги и вокруг помоста стояло двойное оцепление. Во внутренней цепи сияли сталью панцирей угрюмые широкоплечие стражники из личной охраны Ляпуса. Внешняя цепь состояла из цирковых артистов, обращенных лицами к народу, заполнявшему площадь.

Плясали в руках жонглеров разноцветные мячики, кольца и тарелки. Хвастались бугристыми мускулами силачи. Клоуны фальшиво хохотали, выдирая рыжие клочья из париков друг у друга. Исчезали и появлялись в шляпах фокусников кролики, попугаи, шелковые ленты и букеты цветов. Все циркачи, как один, имели подозрительно мощное телосложение.

Злое, напряженное веселье бродило по-над площадью.

В тесной толпе не спеша пробивались к золотому помосту двое: старый цыган с гигантским ручным медведем на цепи. Мишка в кожаном наморднике пританцовывал на ходу, доброжелательно урчал, кланялся направо и налево. Народ опасливо расступался, передние напирали на задних, не доверяя добродушному виду зверя. Постепенно цыган и медведь оказались в самом центре площади, прямо у оцепления.