Вдова

Наум Нечаев стоял прямо, обеими руками держал свернутую в трубочку газету и, слушая Ольгу, сдержанно улыбался. Он был едва ли не выше всех на стройке, ходил в армейской гимнастерке — недавно демобилизовался с действительной службы, волосы еще не успели как следует отрасти.

— У тебя сколько классов?

— Пять, — сказала Ольга, не подымая головы.

— Значит, треть пути до инженера прошагала, — серьезно, ободряюще проговорил Наум. — Ты заходи в комитет комсомола, поговорим. Я сам тоже мечтаю стать инженером.

— Приду, — кивнула Ольга.

— Состаришься за науками — замуж не возьмут, — со смешком сказала рябая Марфа.

— Лучше на рябой жениться, чем на ученой, — подмигнул ей скуластый узкоглазый парень.

— Пошли, девки! — скомандовала Дора и первой шагнула за дверь.

Даше вдруг захотелось пойти с ними под жаркое солнце, сгружать кирпичи и рыть траншеи. Она сама удивилась своему желанию: ее работа была легче и выгодней.

— Это тебе счастье через меня подвезло, — не раз говорила Маруська.

— Спасибо, — отзывалась Даша.

К месту и не к месту напоминала ей Маруська о своей услуге. Уж неизвестно, сколько спасиб сказала ей Даша. Ну да что их считать? Мать, бывало, учила: «Кто склонится, тот не сломится».

3

...Зима забрала круто. В столовой все углы затянуло снежными наростами. Иней на балках таял, капли падали на одежду строителей и в тарелки. Плита не успевала остыть за короткие ночные часы. Строители работали в две смены, до самой полночи, а случалось — ночью устраивали штурмы, и начальник стройки приказывал для участников штурма не в срок готовить хороший обед.

От тряпки, когда выжимала ее Даша, вынув из ведра с горячей водой, шел пар. А мокрые доски моментально покрывались ледяной корочкой. Мученье мыть в столовке затоптанный некрашеный пол. Даша голиком отскребала лед вместе с грязью.

Начальник стройки Дубравин, распахнув дверь, задержался на пороге.

— Входите, Иван Иванович, — сказала Даша, разогнувшись и отводя волосы со лба.

— Ты уж нас извини, Даша...

Дубравин многих на стройке знал по имени. Направляясь в итеэровское отделение, он на ходу снимал черное кожаное пальто на меху. «Через такое пальто никакой ветер не проскребется», — подумала Даша.

С начальником стройки пришли двое приезжих. Один — худой, черный, в кожаной куртке. Другой — пониже ростом, с большими усами, в ватных брюках и в бушлате с меховым воротником. Маруська, увидав гостей, мигом развязала с живота грязное полотенце, переменила халат, волосы под косынку аккуратно упрятала, по лицу улыбку распустила и прыгающей походкой почтительно приблизилась к Дубравинскому столу.

— Покушать желаете, Иван Иванович?

— Да, приготовь что-нибудь побыстрей, Маруся, — озабоченно проговорил Дубравин.

— Самое быстрое — яичница с салом.

— Все равно.

Маруська неуклюже поклонилась, более мотнув задом, чем головой, и побежала на кухню. А Дубравин с приезжими принялся обсуждать какое-то дело. Даша краем уха слышала спор. Всего не поняла, только видела, что все сердились — и Дубравин и приезжие.

— Мы ехали на стройку, а не на курорт, — раздраженно говорил черный.

— Кладчики сейчас везде нужны, — поддакивал усатый. — Вот как нужны — позарез. — Он провел ладонью по шее. — Нас на Урале ждут, а мы тут без дела сидим.

— Я прошу вас подождать несколько дней, — сказал Дубравин.

— Пять тысяч кубометров земли вы не вынете одним взмахом. На это минимум нужен месяц.

— Потерпите несколько дней, — настойчиво повторил Дубравин.

— Конкретно? — спросил усатый.

Дубравин немного помолчал, что-то прикидывая в уме.

— Пять, — сказал он. — Пять дней, не больше. Но мы постараемся управиться за четыре.

Черный пожал плечами. Усатый недоверчиво крякнул. Тут Маруська как раз принесла на подносе три сковородки с яичницей.

— Под коньячок бы такую яишенку, — мечтательно проговорил черный.

Маруська вопросительно взглянула на Дубравина. Начальник стройки чуть двинул ресницами. Маруське достаточно было этого, она бегом кинулась к шкафу, расстегивая халат, чтобы достать из кармана платья ключ.

Минуты не прошло, как появилась на столе бутылка коньяку и три граненые рюмочки.

В тот день Дубравина больше не видели на стройке: поехал по деревням срочно вербовать колхозников с лошадьми. Сам поехал. Комсомольского секретаря Наума Нечаева послал. Дору Медведеву. Всего человек десять.

Для Даши Дубравин был человеком, которому завод строить так же просто и обычно, как ей мыть тарелки. Не раз слышала она разгоравшиеся в столовке споры между инженерами по разным вопросам строительства. Когда не могли договориться между собой, кто-нибудь говорил: «Надо идти к Дубравину». И Дубравин решал спор, как нужно, точно у него хранились ключи от всех трудных задач и вопросов.

Даша не знала, и никто на стройке не знал, сколько папирос выкурил Дубравин в бессонные ночи, терзаясь тревогами и сомнениями. Он строил первый в жизни завод, не будучи строителем.