Вдова Его Величества (СИ)

— К слову, не хотите ли рассказать, чем на самом деле занимаетесь? — Кевин, наконец, соизволил открыть рот. — Помимо поросят…

— Да так… всем понемногу.

— Королевский дознаватель он, — лениво произнес Гевин.

— Ужас какой! — живо воскликнула Луиза.

— Почему ужас? — Дуглас удивился.

А вот Катарина перестала улыбаться. И посмотрела… со страхом? Это она из-за трупа переживает? Кайден заерзал. И вот как быть? Прямо не скажешь, что труп ее волнений не стоит, потому что Кайден вообще об этом трупе знать не должен.

— Я слышала, что королевские дознаватели — кошмарные люди!

— Только если вы закон нарушаете.

В пухлых руках раскрылось полотнище веера, который затрепетал, тревожа тонкие веточки петрушки, что торчали по-над серыми комками мяса. Блюдо это было столь странно, что никто из сидящих за столом не рискнул его попробовать.

Луиза воздела очи к потолку.

— Ах… они творят такое… такое… грубы, невоспитанны… и всецело преданы короне.

— А кому еще? — поинтересовался Кайден и, дотянувшись до петрушки, которой украсили только эти вот серые комки неаппетитного вида, вытащил веточку.

Катарина прикусила губу.

— Мы служим короне. И закону.

— Но что, если интересы короны расходятся с законом? — тихо поинтересовалась Джио и голову склонила, а огненное перо, торчавшее из темных ее волос — ощущение, что в прическе похоронили птицу — качнулось.

— Тогда приходится выбирать.

— И что лично выбрали бы вы?

— Понятия не имею, — Кайден сунул петрушку в рот. — Я не могу судить о том, с чем не сталкивался. Это было бы весьма опрометчиво. Но думаю, все зависело бы от ситуации.

— То есть, ваша верность не абсолютна? — поинтересовался Гевин, не скрывая насмешки.

— Ничья верность не абсолютна, — Кайден петрушку разжевывал тщательно, как бабушка учила. — Даже кровная клятва оставляет… вариации. Скажем так.

Луиза сложила веер и посмотрела на него новым взглядом. Нехорошим взглядом. Будто впервые увидела и поняла, что именно этот, прежде казавшийся ничтожным человек, может быть ей интересен.

— И что вы делаете в этой глуши?

— Здесь не такая и глушь, — Дуглас подвинул блюдо с серым мясом и решительно ткнул в ближайший комок вилкой. Не проткнул. Нахмурился. — Это лишь кажется, что мы находимся далеко от крупных городов, а на самом деле Бристон лежит на пересечении торговых путей. Здесь до побережья пара десятков миль. А при том, что само побережье на редкость своенравно, то широкое русло Тайры выглядит весьма удобным убежищем. Корабли спускаются до Бристона, перегружаются и отправляют товары дальше по всей Британии. Кто морем, кто сушей.

— Интересно, — Луиза наблюдала за попытками Дугласа распилить мясо. Если это было мясом.

— А где торговля, там и деньги. В Бристоне хватает посредников, перекупщиков. Множество торгового люда вершит свои дела. Скажем, та же «Британо-индская компания» держит свое представительство, пусть небольшое, но сделки там проворачиваются весьма серьезные.

Гевин слегка склонил голову.

Слушает.

И Катарина тоже. Она сидит ровно и неподвижно, отчего кажется неживой, и Кайден испытывает огромное желание дотянуться до медовой ее косы и дернуть. Просто так.

А потом улыбнуться.

И сказать, что все хорошо, что он никому и никогда не позволит Катарину обидеть.

— И вы наблюдаете? — уточнила Луиза мягким вдруг голосом.

— Присматривает, — ответил за Кайдена Дуглас. — Сами понимаете, искушение велико. Всегда найдется человек, которому покажется, что жизнь его обделяет и что следует пользоваться возможностями, да… и получается, что пропадают порой грузы. Или вот разбойники появляются. Впрочем, разбойники — это так, мелочи.

Луиза наклонилась, почти легла на стол, и веер слегка прикрыл пухлую ее грудь.

— А вам… доводилось убивать.

— Да, — вопрос был неприятен.

Женщины — существа парадоксальные. Они любят победы и победителей, но почему-то огорчаются, когда кто-то умирает, пусть даже этот «кто-то» и заслуживает смерти.

— И… как это?

— В каком смысле? — уточнил Кайден. — Когда как. Часто — грязно. В людях много крови.

— И мяса не меньше, — Джио дотянулась до блюда, впилась острыми когтями в мясной ком и сунула его в рот. Ненадолго пасть ее растянулась, затем губы сжались, а щеки надулись.

Один глоток.

И улыбка, от которой у Кайдена мурашки поползли по спине. Кажется, не только у него.

— Что? — Джио облизнулась. — Редко кто умеет готовить настоящий черный пудинг[1]… а уж чтобы выдержанный, так и вовсе… чудесно. Не возражаете?

— А в вас влезет? — поинтересовалась Луиза осторожно.

— Не сомневайтесь, — Джио подвинула блюдо еще ближе и закинула в рот второй комок. И вновь проглотила, не пережевывая. — Мне не так часто удается побаловать себя. Так чем вы сейчас занимаетесь, позволено будет узнать?

Кайден вздрогнул и отвел-таки взгляд.

— Разбойниками, — сказал он, пытаясь понять, кто же все-таки прячется в теле хрупкой с виду женщины. И собственные догадки категорически ему не нравились. — Несколько караванов пропали. И грузы. И люди. Бесследно.

— А так бывает?

— Как видите, бывает.

Блюдо перед мьесс Джио стремительно пустело, а ведь она худощава даже для женщины.