Вдова Клико

Февраль 1806 года

По республиканскому календарю: революционный календарь отменен

Николь поехала к Моэту той же дорогой, что и в тот день, когда впервые встретила Франсуа. Как же приятно снова оказаться среди лоз, даже в это тусклое февральское утро. Трясясь в повозке, она мысленным взором видела рядом с собой Франсуа, тогда еще совсем чужого. Он показывал ей жаворонков, парящих над маками. Трудно было сосредоточиться на его словах, глядя в его улыбающиеся сине-зеленые глаза под ласковым солнцем жатвы, плавящим воздух. Он говорил тогда о терруаре и сортах ягод, спелых и тяжелых. Сегодня все лозы почернели и уснули до весны, жаворонки давно улетели, а предчувствие встречи с Моэтом наполняло душу страхом и одиночеством.

Николь вдохнула затхлый запах мокрой земли. Ничего, и черные лозы тоже скоро выпустят свежие побеги.

Встреча происходила в собственном Малом Трианоне Моэта — копии версальского летнего дворца, построенной специально для посещений Наполеона — этакий свадебный торт-переросток. Даже дрожащее отражение Николь в зеркале пруда выглядело куда уверенней, чем она себя чувствовала, пока шла по дорожке, глотая прохладный воздух, свежий, как винью-верде.

Моэт ждал ее в дверях, нетерпеливо маня за собой.

— Идемте, ma chere, все уже устроено. Вы приняли правильное решение. Оно пойдет на пользу всей вашей семье.

Он вел ее под локоток, целеустремленно, как овчарка ведет овцу, но все-таки остановился похвастаться своей галереей.

— Всего несколько миниатюр Изабе, — заметил он нарочито небрежно.

Изабе был любимцем модного Парижа. Он писал портреты-миниатюры за отнюдь не миниатюрные гонорары, и у Моэта этих работ была полная стена. В основном на портретах был он, его семья, Жозефина, Наполеон — самый влиятельный человек в Шампани, в винодельческой отрасли, да и во всей Европе. Слово Наполеона означало продажи на тысячи франков. Мсье Моэт хотел показать, что у него хватит глубины карманов, чтобы совсем уничтожить виноградники Клико, но Николь не собиралась добавлять к его богатствам свои виноградники.

Сейчас она ответила так, как он и ожидал.

— Весьма впечатляет, — согласилась Николь. — Но перед тем как мы двинемся дальше, я…

— Вам достаточно много пришлось перенести, Николь. Я заранее продумал все детали, — сказал Жан-Реми, подавая ей какой-то пакет. — Пожалуйста, ни слова, пока вы его не откроете.

Она из вежливости развязала ленту. В пакете лежали толстые луковицы.

— Виноград — огромная морока и требует массы умений, а это — ирисы, очень ароматные. Я слыхал, вы их обожаете. Вы увлекаетесь выращиванием растений?

Сажайте их сами, цените, что у вас под ногтями земля, и увидите, что возиться с цветами куда женственней, чем с лозами.

Она затолкала луковицы обратно в пакет и отдала ему. Он абсолютно никогда ее не понимал. Как он мог подумать, что она удовлетворится такой ерундой?! О чем она вообще думала, когда рассматривала возможность выйти за него или вот сейчас, когда собралась продать ему виноградники?

— Как ни печально, Жан-Реми, но я приехала сообщить, что все-таки ничего не продаю.

— Я ничего не ожидаю взамен. Вы ведь уже давно разъяснили мне свои чувства в этом смысле, но я настоятельно хотел бы помочь умной молодой вдове в час нужды. Еще только одно, и вы свободны. Откройте конверт, и я не сомневаюсь, что это вас убедит.

Он протянул ей конверт, и Николь его вскрыла. Это был чек за винодельню и виноградники — вдвое больше против того, что они стоили.

— Я не продаю, — повторила она, сомневаясь, то ли он действительно ее не услышал, то ли просто притворяется.

— Виноградники завянут и погибнут, это будет ужасная потеря — а ради чего? Поиграть в настоящее дело, для которого у вас не хватит мозгов? Вы найдете другие способы отвлечься от ужасной трагедии — потери мужа. Эта сумма сделает вас независимой женщиной со средствами. Я преподношу вам свободу! — заявил он с пафосом.

— Жан-Реми, мне кажется, вы меня не понимаете…

Этот человек был таким надутым индюком, что не слышал никого кроме себя.

— Берите, и ни слова больше.

— Нет. Я не продаю виноградники. И вернулась в Реймс, чтобы управлять ими самостоятельно.

Взгляд Моэта затвердел.

— Продаете, продаете. Вы уже дали согласие и должны понимать, что порядочный человек назад не пятится. Тут вам не салонная игра, мадам, где можно закапризничать и передумать. Никогда виноградниками в Реймсе не управляла женщина. Так просто не бывает. Мне, конечно, не стоило предлагать вам лишнее: вы горды и в этом не нуждаетесь. Я выпишу вам чек на ту сумму, которую мы оговорили, чтобы никогда не возникала мысль, будто вы мне обязаны, — раз она вам так ненавистна. — Он подошел к письменному столу и поспешно выписал новый чек. — Возьмите. Я о ваших же интересах забочусь: я уже не буду так щедр, когда ваши виноградники прогорят и вам нечем будет платить работникам. Придется жить с долгами, которых вам никогда не выплатить. И своих несчастных родителей вы, падая, увлечете за собой.