Вдова-шпионка. Как работа в ЦРУ привела меня из джунглей Лаоса в московскую тюрьму

В процессе завершения всех дел Джона в ЦРУ я несколько раз слетала в Северную Вирджинию, где в штаб-квартире занимались моим вопросом. Ко мне относились доброжелательно, и задержек не возникало. На все мои вопросы там отвечали быстро, в основном разъясняя мне правительственные постановления, понять которые было непросто. Я понятия не имела, сколько мне должны заплатить и сколько денег мне понадобится. Когда на наш счет пришла последняя зарплата Джона и общая сумма пенсионных накоплений, я обрадовалась, что получила хоть что-то. В Лаосе мы с Джоном сэкономили немало денег, потому что тратить их было не на что — во всяком случае, нас ничего не привлекало. Мы не гнались за вещами. Помимо меня, он ценил лишь свой фотоаппарат. Я всегда получала все, что хотела, но не испытывала потребности покупать много новых вещей.

В декабре меня пригласили в ЦРУ, чтобы подписать последние бумаги. Путешествие в Северную Вирджинию внесло необходимое разнообразие в мой быт — я не могла и дальше бездельничать во Флориде. К тому же мне хотелось повидаться с друзьями из Лаоса. Но на этот раз мне предстояло уладить важные формальности.

Мне сказали, что Министерство труда одобрило мне пособие по потере кормильца. Сотрудники офиса пояснили, что вдовам положено довольно крупное денежное пособие, которое не облагается налогом и выплачивается пожизненно или до заключения нового брака. Соглашаясь на это пособие, я автоматически отказывалась от прав на любые другие льготы, например, предлагаемые Министерством по делам ветеранов. В ЦРУ меня заверили, что Министерство труда предлагает более высокое пособие, чем Министерство по делам ветеранов. Я последовала их совету и не прогадала. Хотя пособие по потере кормильца оказалось довольно большим, прожить на него было сложно. Джон во всем был прав. В прошлом я всегда находила способ зарабатывать себе на жизнь и жила на свою зарплату, какой бы она ни была. Но в этот момент я не знала, где мне жить и чем заниматься. Я поняла, что пора определяться с планами на будущее, хотя у меня не было ни мечты, ни цели.

Прилетев в Северную Вирджинию, я остановилась у Джерол и Тома. Они с маленьким сынишкой Томми жили в Роквилле, штат Мэриленд. Томми родился 30 сентября 1972 года. Так совпало, что я узнала о его появлении на свет в тот день, когда погиб Джон. Том был среди мужчин, которые несли гроб Джона на похоронах. После отъезда из Лаоса я поддерживала связь и с Джерол, и с Томом и частенько обращалась к ним за советом. Мы много разговаривали о том, чем я могла бы заняться. Том советовал мне подать документы на работу в ЦРУ, в частности на программу стажировки. Я мало что знала о ЦРУ и не представляла себе задачи оперативных сотрудников. Том не жалел времени, чтобы разъяснить мне, как работает ЦРУ и почему мне стоит попробовать этот карьерный путь.

Стажировка представляла собой программу быстрой подготовки сотрудников ЦРУ. Хотя Том не знал, какие требования предъявляются к будущим стажерам, сама возможность казалась весьма интересной. Том все подчеркивал, что мне стоит пойти в оперативный отдел, где работали они с Джоном. Но я почти не расспрашивала Джона о его работе. В Лаосе он занимался военизированными операциями. Хотя я была поверхностно задействована в подготовке, я не понимала, чем именно занимается оперативник и какова роль ЦРУ. В школе на уроках гражданского права нам не рассказывали о ЦРУ, а в колледже я не изучала политологию.

В тот декабрь, пока я была в Вирджинии, я попросила сотрудников штаб-квартиры помочь мне подать заявление о приеме на работу, а точнее, на стажировку. Ко мне прикрепили наставника, который работал начальником службы тыла во Вьентьяне, пока мы жили в Лаосе. Гленн был чудесным, жизнерадостным человеком с блестящими глазами и хитрой усмешкой. Похоже, он был рад помочь мне начать новую жизнь. Он назначил мне встречу с рекрутером ЦРУ.

Рекрутер оказался сухим, лишенным чувства юмора неприметным мужчиной. Он представился мне — возможно, вымышленным именем. Я вручила ему свою автобиографию, скопированную с анкеты, которую полтора года назад заполнила во Вьентьяне. Рекрутер начал интервью, спросив меня о прошлом, что меня удивило. Возможно, он просто не знал, как еще начать разговор, ведь я не сомневалась, что Гленн рассказал ему о том, что мне пришлось пережить. Я рассказала ему о последних событиях моей жизни, а затем описала свое образование и опыт работы и перечислила заграничные поездки. Я была уверена, что моего опыта, включавшего пятнадцать месяцев работы на ЦРУ в Лаосе, достаточно, чтобы меня приняли на стажировку. Я добавила, что изучала три языка: испанский, французский и немецкий.