Вдова в январе

Увидев, что Маргита вновь входит в зал, чернявый тип вскочил и помчался навстречу, хотя их столик находился все равно на пути следования Маргиты. Крепко схватил ее руку выше кисти и силой привлек к себе:

- Познакомься, дорогая! Мой друг профессор и доцент. - Имя промелькнуло мимо ушей, так как она с гневом пыталась высвободить руку. Художник...

Один из троих за столиком пошел искать стул. В горлышках двух выпитых (из четырех) бутылок шампанского торчали пятидесятирублевые бумажки для всеобщего обозрения. Так они терпеливо сидели, как сидят рыбаки на берегу Салацы, закинув донки и поджидая глупого рыбца.

- Пустите! Мне больно!

- Почему сердишься? Чем я тебе не понравился? Пожалуйста, только один бокал за дружбу! Наливай скорее, профессор и доцент! У нас такой обычай...

- Больно же!

В поисках спасения Маргита огляделась по сторонам. Нет, она среди слепых и глухих. Ей стало страшно.

В этот момент рядом возник завзалом Феликс. Нет, он как будто совсем не видел Маргиту, смотрел мимо или сквозь нее.

- Кто вас впустил? - холодно осведомился он у южан. Те наперебой пустились что-то объяснять ему. Маргита почувствовала, что рука свободна, и тут же убежала. - В таком виде? Здесь не столовка на центральном рынке! - Возражений Феликс не слышал. Короткий взмах официанту: - Подай им счет. И если через пять минут я вас еще увижу здесь, вас увезут. И не на такси и не туда, куда бы вам хотелось. Все!

- А я уж полагал, детка, что ты нашла себе другую компанию, - с улыбкой сказал Сэм, и Маргита не уловила в его словах глубоко скрытой иронии. - Мы уже хотели отнести сумочку в стол находок.

- Я бы выпила, - сказала Маргита.

Сэм налил. Коньяк был темный и пахучий.

- Что скажет ваш друг, когда узнает о сегодняшних похождениях своей возлюбленной?

- А я не обязана отчитываться! - бойко ответила Маргита.

Воспоминание вспыхнуло тут же. Наверное, от коньяка, от всего пережитого сегодня, а может быть, потому, что как раз и не хотелось вспоминать последние три года. Множество мелких эпизодов сплелись в тугой мускул, и вот он расслабился. И каждый обозначился явственно, детально.

...Вот она перед семейным трибуналом. Надо бы заплакать, но слез нет. Но голову повесить надо - это она понимает. Брата с сестрой выгнали во двор, отец тоже с радостью бы дезертировал, но мать приказала ему сидеть.

- Может, ты в положении? - донимает мать.

- Нет.

- Уверена?

Маргита кивает.

- А он сказал своим родителям?

Маргита пожимает своими узенькими плечиками.

- Говори! - кричит мать.

- Не знаю.

- Ведь ему еще отслужить надо! Как ты могла!

А хочет ли мать слышать правду? И может ли она понять, что такое любовь? Или ей приятнее было бы услышать, что парень добился своего силой? Сколько в материном гневе правдивого, а сколько притворного, требуемого окраинной моралью?

- Только еще одиннадцатый класс кончили! Дети еще!

Дальнейшее мама берет на себя. Где-то когда-то происходит разговор с родителями парня. Сам виновник в недосягаемости - он служит на Украине и каждую неделю присылает Маргите два письма с тоской, поцелуями и клятвами.

- Пойдешь работать к его матери. Так надо. Там ты у нее все время на глазах будешь, а дома я за тобой пригляжу. И никаких танцулек, никаких дней рождения, чтобы разговоров о тебе не было!

Мать парня - бригадир в маленьком картонажном цехе, где изготовляют конверты и коробки для тортов. Она добрая и относится к Маргите как к невестке. Восемь пожилых женщин, Маргита и дяденька, который варит клей. Запахом клея так пропиталась его одежда, волосы и кожа, что и на другой стороне улицы чувствуется.

Цех в нескольких шагах от дома, хотя Маргита с удовольствием проходила бы десять километров. Ведь такая жизнь больше на тюрьму похожа!

Спустя полтора года поток писем прекратился.

- Женился и остался там жить, - сообщила мать парня. У нее заплаканные глаза, ей жаль Маргиту, она осуждает поступок сына.

Маргита в тот же день написала заявление об уходе и поехала на трамвае к остановке, где есть доска объявлений с предложениями работы.

Только бы отсюда! По возможности на другой конец города, где тебя никто не знает! Вполне достаточно выражений соболезнования со стороны ближних соседей и сочувственных взглядов дальних.

"Ага, она сейчас на мели, - сообразил Сэм. - Если в данный момент у нее ни одного дружка нет, то у меня есть определенные шансы".

- Здесь скучно. Надо было лучше поехать в "Перле", там хоть бы приличная программа варьете, - сказал Сэм.

- Я варьете только в кино видела, - призналась Маргита.

- Как-нибудь сходим... - Сэм долго смотрел на нее, точно оценивая. Сшей, милочка, такое же платье, как у Лидии. Тебе оно чертовски будет к лицу, ты тут будешь первой дамой.

Маргита прикусила губу, чтобы не всхлипнуть. Такого дорогого платья у нее никогда не будет! Лидка! Нашел, кого в пример ставить!

- Мне домой пора!

- Я тоже собираюсь откланяться.

- А мы еще посидим, нам недалеко, - многозначительно подмигнул Валериан. Лидка ничего не сказала.

- Ну, в каком краю света ты живешь, детка? - спросил на улице Сэм.

- Я на трамвай.

- У меня возле оперы стоит машина.

- Нет, я на трамвай!