Вдова в январе

Работали здесь только женщины, все уже давно замужние, с детьми, так что разговоры были всегда чисто семейные: о месте в пионерском лагере, о том, что сегодня есть в кулинарном столе столовой, об одежде, необходимой на зиму, о детях, которые хорошо учатся или не хотят учиться, и, конечно, об отношениях с мужьями. После широкого диапазона разговоров, обсуждения глобальных проблем, взлета мысли Сэма, после всего блеска, который ее окружал, - ведь среди их знакомых никому и в голову не пришло бы даже упоминать какую-то десятирублевую премию, не то чтобы ссориться из-за того, что не всем она достается, - Маргита чувствовала себя отброшенной назад, из центра на окраину. Она презрительно посмеивалась в душе над сослуживицами, так как считала себя явлением более высокого порядка, почти аристократкой, работала стиснув зубы, но порученное ей выполняла. Она еще ждала. Ждала, что Сэм выпутается из неприятностей, так как верила в его звезду. Ведь он же умнее этих следователей, по кабинетам которых ей теперь приходилось ходить. И потому внутренний голос говорил ей, что Сэм скоро будет на свободе. Кроме того, судя по вопросам следователей, в смертных грехах Сэм не обвинялся, хотя явно был не без вины, так что Маргита старалась ему помочь, в пределах возможного, отвечала на вопросы следователей главным образом "не знаю" или "не помню". Следователи все это как будто принимали на веру, записывали, но потом задавали такие окольные вопросы, на которые уже невозможно было отвечать "не знаю" и "не помню". В большинстве случаев Маргита не понимала, к чему этот вопрос ведет, какое звено в цепи проясняет, поэтому думала, что вышла из положения победительницей. Она была так уверена в превосходстве Сэма над этими следователями, костюмы которых говорили о том, что зарплата у них не шибко большая и связей никаких нету, что даже ожидала вопросов об их интимных отношениях, чтобы высокомерно и вызывающе бросить им в лицо: "Он был настоящий мужчина! Я его люблю и буду любить, что бы вы мне о нем ни говорили!" Но вопросов этих не задавали - следователи интересовались только мелочами.

- Во сколько вы кончили в "Лире" обедать?

- Около трех.

- Куда потом направились?

- Обратно на работу.

- С кем вы шли вместе?

- С Самуилом, конечно!

- Насколько я вижу из других показаний, до места работы вы все же не дошли. Вот здесь написано. - Следователь полистал бумаги назад. - "Я дождался их с секретаршей у ресторана "Лира" в своей машине. Секретаршу мы отвезли к месту работы в контору жилкооператива, а сами..."

- "Лира" кафе, а не ресторан! Я не помню, чтобы нас кто-нибудь поджидал или...

- Как часто вам с шефом приходилось ездить в машинах, которые поджидали вас у двери ресторана?

- Так сразу я не могу сказать... Семь, восемь раз... Может быть, больше...

- Спасибо.

Но как узнать, какой именно ответ хотел бы услышать Сэм?

- А теперь вернемся к "Лире"... Темно-зеленая машина "Жигули"...

- Да, на такой мы ездили.

- Спасибо.

На работе Маргита соврала, что впуталась в историю, связанную с автомобильной аварией, в результате чего попала в свидетели. Какое-то время транспортные случаи и роль свидетелей обсуждались во всех аспектах, но в дальнейшем повестки из прокуратуры уже никого не удивляли.

Сэма еще с двумя незнакомыми Маргите людьми судили спустя полгода. Стройный, умный и такой видный, как всегда, он защищался отважно. Задавал пострадавшим и свидетелям ехидные вопросы, от которых те мялись и порой даже отступались от своих требований, презрительно относился к проходящим с ним по одному делу, потому что те не только признались в совершенных, но даже и в запланированных махинациях, по нескольким эпизодам просил доследования, спорил с прокурором, по десять раз в день просил суд обратиться к показаниям пострадавших на первом следствии, поскольку они для него более благоприятны, но всегда оставался корректным и элегантным.