Вдова живого мужа

- Нет, - с досадой ответил ребенок, - оказывается, она француженка, а я ещё не успел по-французски спросить, как её зовут.

- Ты ошибся, сынок, она не француженка, - улыбнулась Катерина. - Она такая же русская, как и ты, её звать Оля. А это мой сын Павел. Оленька, ты не хочешь подать ему руку?

Оля подала мальчику руку, но не так, как подают дети, лодочкой, а так, как обычно её мама протягивала мужчинам руку для поцелуя.

"Ах ты, маленькая обезьянка!" - подумала Катерина и отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Надо сказать, что её сын не ударил в грязь лицом. Он поднес к губам маленькую ручку и звонко чмокнул. Раз они все равно собираются пожениться, он должен привыкать.

Так в дом Гапоненко вошла Оля Романова. Вернувшийся поздно вечером Дмитрий отнесся вполне спокойно к тому, что девочка поживет пока у них.

- Я не возражаю. - сказал он, - не объест! Ты хотела дочку, вот и воспитывай, пока мать не объявится.

Года два назад Катерина заводила разговор о том, что неплохо бы "купить" ещё одного ребенка - Пашке нужен братик или сестричка.

- Лучше бы, конечно, сестричку, - добавляла она, - а то я среди вас, мужиков, и вовсе затоскую.

Но он убедил её, что время сейчас тревожное и хотя война заканчивается, уверенности в завтрашнем дне маловато.

Через два дня после появления в доме Оли они опять сидели поздно вечером на кухне. Дмитрий, как обычно, жевал ужин, а Катерина рассказывала о последних событиях. Она сходила в цирк и поговорила с артистами, вернувшимися из роковой гастрольной поездки.

Пожар нанес труппе огромный ущерб: из циркового имущества почти ничего не осталось. Кроме того, не досчитались троих артистов. Как назло, основной удар пришелся на участников аттракциона "Амазонки революции". Одна из его участниц лишилась сразу и младшей сестры, и любимого человека. Она-то и утверждала, что какой-то юноша унес Романову на руках, но потом её никто больше не видел.

- Пропала, говоришь? - переспросил Дмитрий, рассеянно слушая рассказ жены.

- Как в воду канула, - подтвердила Катерина.

- Это интересно, - задумчиво проговорил он, глядя перед собой и тут же спохватился. - То есть я хочу сказать, что её, видимо, никто и не пробовал искать? Просто решили, что она погибла и все... А если её действительно нет в живых?

- Мне кажется, тогда Олю нам с тобой нужно будет удочерить, - с вызовом сказала Катерина.

- Хорошо-хорошо, я и не думал возражать, чего это ты сразу иголки выставила? - удивился он. - Или подозреваешь меня в скупости?

- За пять лет ничего подобного не заметила, - облегченно улыбнулась Катерина.

- Спасибо за ужин, - проговорил Дмитрий, поднимаясь из-за стола, но не стал переодеваться в свой любимый халат, а наоборот, начал собираться, как если бы куда-то уходил.

- Уходишь? - изумилась Катерина. - На ночь глядя?

- Надо, Катя, не шуми. Ты лучше теплое белье мне найди, свитер потолще, ботинки, шерстяные носки. Мне, возможно, на морозе поторчать придется, а обморожение в мои планы никак не входит.

Больше он ничего объяснять не стал, а Катерина и не спрашивала. Возможно, другая и допрос с пристрастием бы учинила: что это за дела такие ночью? Но она считала, что супруги должны друг другу доверять. По крайней мере, пока один из них не дал другому повод в нем усомниться...

Катерина вспомнила свои берлинские похождения и покраснела: какое право она теперь имела о чем-то мужа спрашивать? Чего-то от него требовать? Он ведь её ни о чем не спросил. Небрежно только поинтересовался:

- Как прошла поездка, нормально?

У неё только хватило сил не дрогнуть и не смутиться, и ответить безразлично:

- Ничего особенного не произошло.

Она даже разочаровалась: всю дорогу подбирала слова, осуждала себя, оправдывала, опять осуждала, мучилась, а оказывается, ему это и не нужно?

Он все время был поглощен какими-то своими мыслями, в которые её не посвящал. Собственно, так было и раньше, но раньше она к этому по-другому относилась. Она училась, кормила Пашку, сама была занята - не до высоких материй было, быт заедал, но теперь... Теперь она думала, что он должен был бы вспоминать иной раз и о ней. Жена - не только ведь постельная принадлежность! А получалось - только! И если у неё поначалу и мелькала мысль - не повиниться ли, то теперь она отметала её начисто. Показалось даже, что такое признание его и не взволнует.

- Ну изменила и изменила!

Нет, конечно, он так не скажет. В первую ночь после её приезда обнял, зашептал жарко:

- Как я по тебе соскучился!

И все. А дальше без слов. Он и так давно по ней безошибочно определял, что на его ласки она по-прежнему отзывается и удовлетворение получает, как требуется. Что ещё нужно?

Катерина вспомнила, как однажды они обсуждали знакомую семью, которая развалилась из-за измены мужа. Под давлением жены тот признался, что имел любовницу.

- Дурак! - презрительно бросил тогда Дмитрий - отвергнутый муж тяжело переживал разрыв. - Зачем признавался? Я бы стоял на своем - верен! - пока бы с другой за ноги не стянула!