Вдовье счастье

— Нет, — я надула губки и растерянно моргнула пару раз. — Я не понимаю.

— Вам не грозит долговая яма, — подтвердил мои предположения купец, но увы, не те, которые меня бы спасали. — Но суд все равно состоится, как только кредиторы предъявят требования, и что-то, возможно, с вас удастся получить…

Он поморщился, снова спрятался в бороде и бровях, опять тяжко вздохнул, мысленно я вздохнула с ним за компанию — ни о каком наследстве со стороны не идет речи, иначе кто-нибудь озвучил мне хоть примерный срок чьей-то смерти, ведь от этого зависел однозначный возврат долга. Кто-то непременно должен был в таком случае застолбить первую очередь за собой, но нет.

— Я могу забыть о деньгах, которые ссудил вашему покойному мужу. Моя доля в общей сумме настолько ничтожна, что я понимаю — я скорее потеряю время, чем получу деньги назад. Что не значит, что я прощу вам долг или дам отсрочку…

Юпитер, ты колеблешься, мне стоит этим воспользоваться. Я не знала, к чему приведут мои слова, не представляла, какая будет реакция, поскольку купец видел во мне ту, кого он знал: недалекую, поверхностную барыньку, которая оживляется лишь при виде модного платья, а счет от портного — повод для истерики и пощечин ни в чем не повинной прислуге.

Я так и не вспомнила, что в словах князя Вышеградского было важным. У меня перед глазами стояло другое: дворник Фома и его сыновья, моя лошадь, моя коляска. И парень, ждавший меня на улице.

Даже если Ефим не вернется, а он, конечно же, не вернется, я знаю, с чего начать.

— Вы можете дать мне еще немного денег в долг, — сказала я, скрестив на удачу пальцы. Попытка не пытка, хуже уже не будет. Я ничего не теряю, если услышу отрицательный ответ, главное — назвать допустимые и логичные суммы. — Дайте мне пятьсот золотом прямо сейчас, и вы станете приоритетным кредитором.

Купец вне всяких сомнений богат, он уже на той стадии, когда оборзел от изобилия, пресытился всем чем мог и от скуки коллекционируешь никому не нужные замки, и я почему-то была уверена, а может, так подсказывала память Веры, что он сам сколотил капитал, с нуля, и дерьма повидал не меньше, чем я когда-то, что ситуаций, что от людей. Вряд ли можно было удивить настолько искушенного человека, но смотрел он сейчас, словно кобыла заговорила.

— Вы спросите, зачем мне деньги? — ровно, уверенно и негромко продолжала я. Так когда-то я убеждала что «крышу», что первых своих деловых партнеров — я знаю, что делаю, мне можно доверять, давайте начнем с самой малости. — К своему экипажу я куплю один или два, куплю пару лошадей.

Я не имею ни малейшего понятия, насколько это прибыльный бизнес, но через полчаса я получу окончательные цифры, когда мой извозчик озвучит мне сумму за сегодняшнюю поездку. Поэтому я прикидываю, беру запас. Я рискую, но рискую не тем, что я прогорю, я рискую не получить от купца интереса к своей затее.

— Если вы дадите мне больше, я куплю две коляски и пять лошадей. Это значит, я смогу работать круглосуточно. Ночью цены на извоз много выше, нагрузка на извозчика не так велика. Хотите расчет? Давайте же посчитаем, — я протянула руку, прося дать мне бумагу и перо, купец сидел как пришибленный. Может быть, он не понял половину того, что я сказала, кого в эту эпоху волновал ненормированный рабочий день. — Вы сведущи, я лишь начинаю после смерти супруга узнавать, что сколько стоит… Как заботливая мать и верная жена, я жила в уютном мире детской и спальни, но, как вдова и все та же заботливая мать, я обязана думать о детях.

Ну же, приятель, решайся. Решайся и не теряй присутствия духа, а главное, не вздумай, чтобы тебя хватил удар. Ты нужен мне сейчас с твоими деньгами, для тебя ничего не значащими, живой, здоровый и в полном рассудке.

Купец беспорядочно шарил руками по столу и хватал мясистыми губами воздух.

Идея пришла замечательная, но если я не получу вразумительный ответ, придется ее оставить. В моем мире в это время уже существовали «такси» разного класса, и как всегда некстати память вместо хоть каких-либо нужных цифр подсказала, что семья великого поэта арендовала четверку лошадей за триста рублей в месяц, а еще — что бедняге извозчику после смерти заказчика так никто и не выплатил долг за два с половиной месяца.

Вот так всегда.

— Ве… Вера Андреевна, — промямлил купец, и если он и не собирался помирать на месте, то был не прочь поставить разговор на паузу, а еще лучше — чудесное слово придумали мои современники — мое появление в его кабинете «развидеть». И «расслышать» уже заодно. Но потом в его голове что-то щелкнуло, глазки снова замаслинились, он посмотрел на меня с любопытством. — Даю двести золотом. Вот даю просто так, но! — он поднял палец, я боялась пошевелиться и спугнуть эту нервную дамочку — свою удачу. — Сам куплю лошадей и повозки. Через месяцок посмотрю.