Вдовец

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он безумно ревнует к Кириллу, Не признается себе, но за лютым презрением скрывается банальная мужская ревность. Я не ухожу от мужа, а значит он лучше, или я боюсь развода и возможных последствий, или вообще мазохистка…

Поэтому эти дни — чистая пытка, он мучает меня допросами по кругу.

Снова и снова.

Золотой мальчик не привык проигрывать и хочет докопаться до правды. И злится, что ничего не выходит. А я запоздало понимаю, что он опаснее Кирилла…

Глава 17

Итан нетерпеливым жестом проводит по страницам дневника, собирая их веером, а потом шумно выдыхает.

— Ее почерк, — произносит он, а я вдруг понимаю, что он смял меня в руках, чтобы рассмотреть тетрадь как можно лучше. — И как Кирилл не нашел?

— Надо сказать ему.

— Нет, стой, — Итан сжимает мою кисть, словно не ждет, что я послушаюсь. — Тут будет много меня, в ее записях… Ты же понимаешь, о чем я?

Я киваю и отворачиваюсь к окну, а Итан продолжает.

— Кирилл сейчас не в лучшем состоянии, чтобы читать откровения жены…. Черт! — Итан вдруг взрывается, но быстро берет себя в руки. — Не сейчас… Он по-прежнему вооружен.

— Но ему придется показать. Кирилл знает много, о чем мы даже не подозреваем. Он занимался делом и может заметить важные моменты в дневнике, несостыковки.

— Да, конечно, — Итан кивает как заведенный и, наконец, отнимает пальцы от дневника, оставляя его в моих руках, — ты права. Но дай ему время свыкнуться с мыслью, что именно я спал с его женой, а потом показывай подробности.

— И сколько времени?

— Пока прочтешь сама.

Итан пожимает плечами, намекая, что предложения лучше у него нет, и он сам плохо понимает, как поступить правильно. Но вторую пулю ему не хочется… И с этим трудно спорить, Кирилл и правда не управляем, он делает обороты из спокойного состояния в агрессивное за неуловимое мгновение, и меньше всего мне хочется наблюдать за этой магией еще раз.

— Спрячь его пока под пиджак, — подсказывает Итан. — Нам нужно возвращаться, он слишком долго один.

— Может, он так быстрее придет в себя?

Я вновь перевожу взгляд на исписанные страницы и на манер нетерпеливого читателя детективного романа перелистываю ближе к концу, начинаю вглядываться в строчки по диагонали. Черт, дневник откровенный… очень откровенный! Я сходу натыкаюсь на красочную сцену и имя Итана во втором абзаце. Всё, как он предупреждал, так что я нервным жестом захлопываю тетрадь и решаю продолжить, когда Итан не будет находиться рядом.

— Нет, одиночество ему не на пользу, — он обреченно выдыхает и делает вид, что не заметил моего читательского бегства. — Я соврал в кафе, что он отгородился от меня… Кирилл пару раз звонил по пьяни, не мог и двух слов связать, а я молчал в трубку и ждал, когда он отключится. И плевать, что я лучший друг вообще-то, у кого ему еще просить помощи? Я только связями помогал, свою службу безопасности к расследованию подключил, денег вбросил… Но не приезжал, боялся остаться с ним наедине.

— Вам и правда не стоит оставаться наедине, — я подбородком указываю на его рану.

— Когда я нашел тебя в его доме, я как раз уговорил себя приехать. Посмотреть что да как, приятель общий позвонил и сказал, что видел Кирилла в баре прошлым вечером. Сказал, что его вытаскивать надо, там уже неадекват идет… Вот я и поехал, а там ты.

— Неадекват? Что именно?

— Разные глупости, не бери в голову.

— Нет, ты уже начал говорить…

— Я сказал лишнее, — Итан добавляет металла и строго смотрит на меня, правда его хватает всего на пару мгновений. — Пьяные мужики все одинаковые и выходки под копирку.

Я лишь шумно выдыхаю.

— У меня был веселый период. Просто так напивался и затевал драку из-за пустяка, обожал это дерьмо до безумия, — Итан коротко смеется, бросая мне подсказку, за которой я не в силах не последовать, я улыбаюсь и следом выдыхаю, отпустив недавнее напряжение. — Я тогда крупнее был, качался, мог с тремя справиться и справлялся.

— Поверю на слово.

— Дурной был, но веселый.

— А сейчас? Повзрослел, посерьезнел?

Итан поворачивает голову и смотрит на меня, не отрываясь.

— Хочется верить, — он обаятельно усмехается, но выцветает на глазах, словно вдруг вспоминает, что момент не самый подходящий. — Я должен ему, после всего… я знаю. Это сейчас как пелена спала, а тогда я плохо соображал, что творю у него за спиной. С его женой.

— Я прочту об этом в дневнике?

— Не знаю, — он небрежно пожимает плечами, — откуда мне знать, что она написала? Но она любила придумывать, меня вот придумала. Я иногда ловил себя на мысли, что она не видит меня настоящего, а только образ из головы.

Я замечаю, что голос Итана смягчается каждый раз, когда он заговаривает об Ольге, и он с трудом удерживается, чтобы не перейти на шепот.

— Образ? Ты понял его?

— Конечно, — он криво усмехается и кривится, — я отыграл его от и до.