Вдовец

Его жадный воспаленный взгляд говорит о том же, он касается пуговиц рубашки и начинает их расстегивать. Без спешки и без дразнящих заигрываний, одну за другой, а дистанция по-прежнему тает. Шаг, шаг и вот его влажный выдох прямо в лицо. Он стоит передо мной и смотрит вниз, рассматривая мое тело, которое плохо прячет шелковое платье, а я вдруг вспоминаю, что он купил его мне. Подарил на вымышленный праздник. Он тогда беззаботно смеялся и перебирал один дурацкий повод за другим, и остановился на самом пошлом. И я ведь смеялась вместе с ним.

— Иди сюда, — он протягивает ладонь к тонкой бретельке, — отпразднуем.

Черт, он помнит. Конечно, он помнит. «День стояка».

— Нет, — я ловлю мужские пальцы, которые тут же скручивают железный узел на запястье и тянут вперед, наталкивая меня на его крепкое тело. — Кирилл…

— Ты же сама дразнишь, как дышишь. И не замечаешь, сколь изощренно.

— Я не… Нет, Кирилл.

— Уверена, что хочешь отказать мне?

У меня нет ответа. Он начал с атаки по моим счетам и верно видит мою слабость.

— Что происходит?

— Я уже сказал, — он принимает мой вопрос за разрешение и притягивает еще ближе, — я хочу трахнуть свою жену.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он разворачивает меня в своих руках и медленно расстегивает молнию на спине. Ткань соскальзывает на пол, и на место прохладного прикосновения шелка приходит жар его ладоней. Кирилл проводит по ложбинке, с болезненным нажимом вдавливая ладонь, но не давая мне отстраниться, его вторая рука плотно обняла меня вокруг талии и держит на месте. Мне остается лишь прогибаться, глубже, чувственнее, и я слышу, как рвется его дыхание.

Кирилл собирает мои волосы, поднимая их наверх, и целует в оголенную шею. Нежно, невыносимо сладко, словно мы играем в медовый месяц, а за окном мягкими волнами набегает океан, шепча ласковую мелодию. Я закрываю глаза и обманываюсь, проваливаясь в прошлые дни, пусть целует и пусть любит, пусть берет… Но томный мираж вдруг рассыпается. Он убыстряется, слепое желание шепчет совсем иную мелодию, он распаляется и до боли сжимает пальцы, выкручивая меня в удобную позу.

— Сзади, — хрипло произношу я. — Не хочешь смотреть на меня?

— Я смотрю на тебя.

— А я нет…

— Можешь фантазировать. Представлять, кого хочешь.

— Я не хочу так.

— Ты лжешь себе или мне?

На мгновение его хватка становится злой, по-настоящему лютой, так что меня прорезает чистый страх… И едва получается протолкнуть слова.

— Ты задушишь меня.

Он позволяет сделать глоток воздуха, отвлекаясь на ремень, и я едва не падаю на пол, потеряв единственную опору. Я хочу упасть, только Кирилл ловит меня в последний момент, но не притягивает к себе, оставляя полусогнутой.

— Не тебя, — бросает он. — Я уничтожу его, сотру в порошок.

— Кирилл…

Ему плевать на мои слова, он берет, что хочет. Жесткими грубыми толчками.

— Тебе хорошо? — он наклоняется ко мне и нащупывает висок, который влажно целует. — Хочешь, я буду называть тебя Альбиной?



Глава 26

Страх прокатывается по телу ледяной волной и заливает глотку! Я не могу издать ни звука в первое мгновение! Лишь нервным движением отшатываюсь от окна, чтобы спрятаться от мужчины с ножом в руке. Я же видела его… Видела? Собственными глазами и пугающе четко, сердце колотится в загнанном ритме до сих пор!

Это не фантазия и не набежавшие друг на друга тени. Нет, я видела человека. И он видел меня, он смотрел в мою сторону и его плавный почти театральный жест у горла предназначался именно мне.

«Он сказал, что перережет мне горло».

Он здесь… Он. Господи, нет, что же… Итан! Где Итан?! Я боюсь вновь заглянуть в окно, там все равно темно, и во мне рядышком со стопроцентной уверенностью уживается глупая надежда, что меня не заметили. Вдруг он не увидел, вдруг у меня есть время, чтобы предупредить остальных и сделать хоть что-то осознанное.

Я, не поднимаясь, подползаю к откинутой дверце, и смотрю на старые ступеньки. В коридоре по-прежнему горит свет, но не шороха, дом совершенно пуст и мертв. О и раньше был таким, но сейчас ощущения заострились до предела. Мне по-настоящему страшно, я угадываю как давит тишина, в которой осязаемо стоит обещание, что вот-вот, еще чуть и закрутится колесо, и некуда будет бежать.

Больше всего я боюсь услышать, как открывается входная дверь, хотя это может быть как раз Итан. Они с Кириллом так и не вернулись, они остались на проклятой улице. Они там же, где я увидела незнакомца, быть может, всего в нескольких шагах, или того хуже… Почему они не возвращаются?! Уже ничего не видно вокруг, там невозможно ничего найти, тем более крошечные смятые клочки бумаги. Или они ушли к машинам? Поговорить и повыяснять отношения подальше от меня, чтобы не заставлять вновь нервничать.

Нет, они не могли оставить меня одну! Тогда где они?

«Что-то случилось, что-то случилось, что-то случилось, что-то случилось»

Стоп! У Кирилла есть оружие, и он умеет с ним обращаться.