Вдоводел воскрешенный

Большинство людей и инопланетян подчинились. Канфориты и три человека не тронулись с места.

— Ито, сосчитай до тридцати и перестреляй всех посетителей, которые останутся в таверне.

Киношита вскочил, выхватил оружие, повернулся к тем, кто не выполнил приказ Найтхаука. Канфориты добрались до двери за десять секунд, люди — за двенадцать.

— Готово, — доложил Киношита. — А зачем тебе это понадобилось?

— Не хочу, чтобы они отвлекали Мелисенд.

— Отвлекали от чего? — спросила балатаи.

— Ты же говорила, что чем больше людей, тем сложнее тебе разбираться с эмоциями.

— Да, но…

— Я хочу, чтобы ты сосредоточилась на… Улавливаешь ли ты эмоции, которые исходят не от меня, Киношиты, Пятницы и Джори?

— Ты думаешь, она здесь?

Не успела Мелисенд произнести эти слова, как ее отбросило на спинку стула.

— В его доме ее нет. И он только что отреагировал на мое предположение, не так ли?

— Кто-то отреагировал, — подтвердила Мелисенд.

— Отлично. А теперь скажи мне, сможешь ли ты уловить еще чьи-то эмоции?

— Я постараюсь.

— Не утруждай себя, — раздался за их спинами женский голос.

Все повернулись и увидели черноволосую женщину лет двадцати восьми — тридцати, выходящую из потайной комнаты, которую скрывала сдвижная панель.

— Как я понимаю, Кассандра Хилл? — спросил Найтхаук.

— Да.

— С вами все в порядке?

— Как видите.

— Я здесь для того…

— Я знаю. И сожалею, что вам пришлось потратить время впустую: Ибн-бен-Халид не похищал меня. Я здесь по собственной воле.

— А как насчет требования выкупа?

— Ибн-бен-Халид нашел способ выудить из моего отца два миллиона кредиток. Для революционера все средства хороши.

— И вы не возражали?

— Любви к отцу у меня не осталось. Он — подлый, продажный человек, и я надеюсь, что Ибн-бен-Халид воздаст ему по заслугам.

Найтхаук нахмурился.

— Это плохо.

— Почему?

— Я должен возвратить вас ему.

— Но я же сказала — меня не похищали! Я здесь потому, что сама этого хочу. И, насколько я знаю моего отца, он больше заинтересован в смерти Ибн-бен-Халида, чем в моем возвращении.

— Это так, — признался Найтхаук.

— И что теперь?

— Я вам сочувствую… но выбора у меня нет.

— Вы можете уйти отсюда и забыть, что видели меня.

— Все не так просто. Жизнь дорогого мне человека напрямую зависит от того, вернетесь ли вы к отцу.

— Я не хочу возвращаться. — Она посмотрела на Мелисенд. — Спросите у своей балатаи.

Найтхаук повернулся к Мелисенд.

— Она, разумеется, говорит правду?

— Нет.

— Это ложь! — воскликнула Кассандра.

— Она действительно не хочет возвращаться, — продолжила Мелисенд. — И ненавидит отца, в этом нет сомнений. Но ее ответам недостает искренности. Она многое скрывает.

— Вот найдем Ибн-бен-Халида и выясним, когда она говорила правду, а когда лгала, — вставил Киношита.

Мелисенд вновь отбросило на спинку стула, как боксера, пропустившего сильный удар.

Будь я проклят, подумал Найтхаук. Вот, значит, как открывается ларчик!

— Я думаю, поиски Ибн-бен-Халида — потеря времени. Вы согласны со мной, мисс Хилл?

Черноволосая женщина холодно смотрела на него — Думаю, он не скажет вам ничего такого, чего бы не знала я.

— С этим еще надо разобраться, — заметил Киношита.

— Разбираться тут не с чем, — возразил Найтхаук.

— Что ты говоришь?

Найтхаук не сводил глаз с Кассандры Хилл.

— Сами скажете или позволите мне?

— Позволю.

— О чем вы? — Киношита явно ничего не понимал.

— Кассандра Хилл — всего лишь одно из ее имен. — Найтхаук выдержал театральную паузу. — Позвольте представить вам Ибн-бен-Халида.

Глава 18

— Ты сошел с ума! — вскричал Киношита.

— Неужели? — Найтхаук указал на Мелисенд. — Спроси у нее.

— Он прав, — ответила эмпат.

— Но это же невозможно!

— Очень даже возможно. Мы знаем, что она ненавидит отца. Мы не ошибемся, предположив, что он продажен, как большинство политиков. В конце концов он заплатил моей юридической фирме за то, чтобы она обеспечила грубое нарушение закона. Могу гарантировать, что речь не идет об одном противоправном деянии. Кассандра наблюдала за этим с самого детства, и со временем у нее накопилось достаточно информации, чтобы иной раз срывать планы отца. Поскольку она не хотела делать это открыто, то ли чтобы уберечь источники информации, то ли опасаясь за свою жизнь, у нее возникла необходимость перевоплощаться в другого человека.

— Но Ибн-бен-Халид — мужское имя!

— Сие говорит лишь о том, что в искусстве водить других за нос она даст всем солидную фору.

— Ибн-бен-Халид действует в Пограничье больше десяти лет. — Киношита никак не желал признать свое поражение. — Кто пошел бы в бой за восемнадцатилетней девчонкой?

— Неужели ты так и не понял? — Найтхаук покачал головой. — Оглянись назад, Ито. Мы достаточно долго пробыли в Пограничье. Кто из сторонников Ибн-бен-Халида видел своего лидера? Поэтому любой приказ и проходит столь сложный путь, прежде чем поступает к непосредственным исполнителям. А то, что Ибн-бен-Халид на самом, деле Кассандра Хилл, знают лишь единицы.

— Девятнадцать человек, — уточнила Кассандра.

— Будь я проклят! — пробормотал Киношита.

— Может, и будешь, — согласилась она, поворачиваясь к Найтхауку. — Теперь ты все знаешь. Что дальше?