Вдовы носят траур

— Очевидно, в этом деле есть вещи, которые вам придется принять на веру.

— Вера — хорошая штука. Но не при шантаже.

— Мне не нравится такой подход к делу, — сказал Калверт. — Я не одобряю вашу позицию. Речь идет не о шантаже.

— О чем же?

— Просто некоторые заинтересованные лица хотят купить определенные фотографии и определенные документы. Им очень легко это сделать. Однако при этом имеются другие люди, которые охотно купят данные материалы за более высокую цену.

— Но вы предпочитаете продать их за меньшую сумму?

— Заинтересованным лицам? Да.

— Почему?

— Потому что мне срочно необходимо иметь именно десять тысяч — не больше и не меньше. Эта сумма определяется необходимостью, а не рыночной стоимостью документов.

— Отлично, — сказал я. — Вам не нравится слово «шантаж». Вы чертовски хороший фотограф. Но у вас неприятности и вы срочно нуждаетесь в десяти тысячах долларов. Вам не хотелось бы прибегать к такому методу доставания денег, но у вас нет другого выхода.

— Вы сформулировали мою позицию ясно и четко, — подтвердил Калверт.

— Как вы думаете, кто я такой? — спросил я у него.

— Полагаю, адвокат, представляющий интересы некоторых заинтересованных лиц.

— У меня несколько иная профессия. Я нахожусь здесь, чтобы обеспечить гарантии того, что, покупая эти документы, заинтересованные лица произведут только один платеж. Только один.

— Даю слово, — пробормотал Калверт.

— Слово чести? — спросил я.

Он кивнул утвердительно. Но тут же покраснел и спросил:

— Это сарказм?

— Это вопрос.

— Даю слово чести.

— У вас нет намерений вторично использовать эти документы?

— Как я могу это сделать, если возвращаю их вам?

— У вас могут остаться другие негативы или другие отпечатки.

— Больше у меня ничего нет.

— Значит, вы не имеете намерений что-нибудь предпринимать с этими документами в будущем? В любой форме?

— Точно.

— Тогда вы не будете возражать, если я приму определенные меры предосторожности? Необходима гарантия, что вы не измените вашего решения. Кроме того, всегда остается опасность, что кто-либо мог тайно снять копии с этих документов. И этот «кто-либо» тоже может захотеть однажды получить за них плату.

— Я не возражаю против любых мер предосторожности.

— Отлично. В таком случае прежде всего я хочу взглянуть на ваши водительские права.

Мгновение он колебался. Потом вынул из бокового кармана бумажник и дал мне права.

Его действительно звали Стармэн Калверт.

Я пересек комнату, подошел к шкафчику и достал из него несколько листков бумаги со штампом отеля.

Потом вернулся к столу и положил бумагу перед Калвертом.

— Это еще зачем? — спросил он.

— Расписка за десять тысяч долларов. А также гарантия, что мой клиент больше не будет поставлен под удар.

— Разве возможны такие гарантии?

— Пишите то, что я продиктую. Вашей рукой. Сверху поставьте дату. Сегодня у нас тринадцатое число.

— Что я должен писать дальше?

Я начал медленно диктовать:

— Пишите. «Я, Стармэн Калверт, получил десять тысяч долларов наличными от Дональда Лэма. Эта сумма является компенсацией за то, что я вернул Лэму определенные фотографии и негативы, сделанные мной и изображающие мужчину и женщину в тот момент, когда шла погрузка чемоданов в их автомобиль около „Рэстебит-мотеля“. Эти фотографии были сделаны утром шестого числа. Я передал Лэму все имеющиеся в моем распоряжении документы. Других негативов и фотографий не существует. Я передал также регистрационную карточку мотеля, датированную пятым числом, и соответствующий негатив. Других копий с этой карточки не существует. Мне остро необходимы десять тысяч долларов, у меня нет другого пути достать такую сумму, поэтому я вынужден прибегнуть к шантажу».

— Мне не нравится это слово, — сердито перебил меня Калверт.

— Вам придется написать его — нравится оно вам или нет, — спокойно ответил я.

Он покраснел от злости.

— Вы не можете меня заставить.

— Но ведь и вы не можете заставить меня отдать вам десять тысяч.

— Тогда вы не получите фотографии. Я могу продать их в другом месте.

— Валяйте, — предложил я.

— Послушайте, — сказал он. — Я пытаюсь действовать разумно. Идти вам навстречу. Но и вам следовало бы щадить мои чувства.

— Я тоже действую разумно. Я диктую эту расписку так, чтобы, подписав ее, вы больше ничего не могли предпринять в ущерб моему клиенту. Или чтобы этого не мог сделать тот, кто тайно снял с негативов другие копии.

— Повторяю вам: мне не нравится слово «шантаж».

— И все-таки его надо написать. Без этого сделка не состоится.

Минуту он колебался. Потом, снова покраснев от злости, все-таки написал так, как я продиктовал. И подписался.

— Внизу поставьте номер ваших водительских прав, — потребовал я.

— Вы слишком многого хотите.

— Вы слишком много получаете.

— Пока что я получил только слишком много оскорблений.

Я пожал плечами:

— Если вы, имея такую чувствительную натуру, все же пошли на такое дело, стало быть, у вас крайняя нужда в деньгах. И нужны они вам срочно.

— Ваша взяла, — сказал он и начал выводить под своей подписью номер водительских прав.

Я достал из чемоданчика коробку для снятия отпечатков пальцев.