Вдовы

— Ты меня не тронешь.

— Не трону.

— Смотри, не забудь про свое обещание, — она кивнула ему. — Вернусь сразу же, как только переговорю с ним.

— Валяй, валяй.

Она повернулась к нему спиной, всем своим видом показывая, что ничуть не напугана или обеспокоена, и медленно, но решительно направилась к грузовику «чрезвычайки», на брезенте которого было крупно выведено — «Полиция». Она изо всех сил старалась не втягивать голову в плечи, хотя только о том и думала, что еще миг — и град пуль пробьет ей спину.

Но Уиттейкер сдержал свое слово.

Это Карелла сообразил, что бандиты в действительности сами же себя и ослепили. Завалили, забаррикадировали окна с трех сторон дома. А если так, то оттуда и наблюдать за внешним миром нельзя. Значит, все стены с такими окнами поддавались натиску. О чем Карелла и сообщил инспектору Брэди.

В конце концов они раздобыли план дома у компании, занимающейся недвижимостью, это она в начале века продала дом семье неких Борденов, еще в ту пору, когда здесь даже не планировалось строительства социального муниципального жилья для бедных.

Долли сказала, что, когда домовладельцы стали сдавать свою «резиденцию» в наем, холл и столовая были переоборудованы в спальни. А то, что некогда было как бы гостиной, стало общей гостевой комнатой, куда втиснули софу и столик с телевизором. Кухня, а также прилегавшие к ней кладовая и моечная — когда-то их окрестили почему-то клоакой — так и остались единственными помещениями в этой части дома, не подвергшимися реконструкции в начале века. В здании была только одна, хотя и очень просторная, ванная комната. А в задней части имелся так называемый черный ход, по которому можно было спуститься в подвал.

Карелла обратил внимание и на это обстоятельство. У черного хода были расхлябанные, как старые крылья, негодные двери, точь-в-точь такие, на которых любит кататься детвора. Снайпер номер четыре, в чье обозрение входил задний периметр, сообщил, что по левую сторону, по его левую сторону, окна подвала забаррикадированы, а с дверями, по всей видимости, не очень-то возились. Просто поспешно заперли на висячий замок с засовом.

И Карелла сообразил, что если проникнуть в подвал, то можно подняться по лестнице в кухню и затем пробраться к передней комнате, где Уиттейкер и Сонни держали Долли в плену. Из каждой двери, шедшей в ту комнату, открывался превосходный угол огня, они могли там всех застрелить, даже того, кто прижимался к стене. Они полагали, что это и был как раз Сонни.

Но Брэди во что бы то ни стало хотел в первую очередь вызволить девицу.

Даже не думайте о штурме, пока она еще там!..

Он попросил Эйлин вернуться к Уиттейкеру и сказать, что возможности достать вертолет нет, но они могли бы подогнать лимузин к задней двери, правда, с тем условием, что Уиттейкер выпустит Долли в то же самое время. Его идея заключалась в том, чтобы разъединить парочку. Заставить Уиттейкера послать Сонни ко входу в кухню, пока пленница будет выходить с парадного входа. Нужно рассчитать время так, чтобы Карелла и Уэйд уже находились на верхних ступеньках подвала, когда Сонни пойдет посмотреть, подали ли лимузин. И никакого штурма до тех пор, пока они не удостоверятся, что Долли уже нет в доме… Да, спрятаться в подвале, занять боевые позиции, но никакой атаки до тех пор, пока Долли еще в помещении.

Этот план мог бы сработать. Не исключено.

— Я очень извиняюсь, — проговорила Эйлин, — но он не может достать вам вертолет.

— Ты же мне сказала…

— Сказала, но…

— Передай ему, что я убью эту проклятую потаскуху. Раз он шутить изволит, я прикончу шлюху…

— Могу я подняться к окну? — спросила Эйлин.

Всегда приходится испрашивать разрешения… Чтобы приблизиться. Всегда добиваться заверения, что не будет никаких случайностей, ляпов. Ведь вы же не хотите, чтобы кого-нибудь задело: ни вас, ни захватчика, ни жертву.

— Ну как? — повторила она. — Могу я приблизиться?

— Нет, — заявил Уиттейкер. — Откуда я знаю, что ты там смахинировала, красная башка? Может, пистолетом обзавелась, пока болтала со своими дружками.

— Да нет же! По-прежнему я безоружная. Хочешь покажу? Могу я хотя бы на ноги встать?

— Знаешь, ты, кажись, с винта малость съехала. Приходишь от него, порешь чушь и хочешь, чтоб я…

— Но ты же обещал, что не тронешь меня. Обещание в силе?

— А почему это я вообще должен тебе что-то обещать?

— Да потому, что, мне кажется, я нашла выход из тупика. Нам стоило бы обговорить детали…

— Я твоему боссу ничего не дам, пока он мне что-нибудь не даст.

— Об этом-то я и хочу поговорить. Могу я наконец встать? Обещаешь, что не тронешь, если встану?

— Ну, давай вставай, — сказал он.

— Я ничего не слышала насчет обещания.

— Ну получила его, получила. О'кей?

Она подумала, не следовало ли ей снова осмотреть его руки. Но потом решила, что это уже лишнее. Раз обещал, значит, должна верить. Изображая предел доверчивости, хотя колени сильно дрожали, она, широко распахнув куртку, сказала:

— Ничего на мне нет такого, мистер Уиттейкер. Видите? Безоружная.

— Ну-ка, повернись, задери куртку сзади.