Вдовы

— Разумеется, — сказал Брэди, — мы сейчас говорим не о происшествиях, которым газеты уделяют заголовки на всю первую полосу. Ну, например, если группа террористов захватывает посольство какой-нибудь страны, или самолет, или судно. В общем, что-нибудь в этом роде. Наше счастье, что до сих пор в США не произошло ничего подобного, по крайней мере — пока. — Брэди сделал многозначительную паузу. — Я говорю о ситуациях, возникающих раз в неделю, или, скажем, в месяц, или в течение полугода. У меня нет средних цифр, слава Богу. Но учтите: количество таких преступлений учащается летом, как, впрочем, судя по статистическим данным, и все другие преступления…

— Или в полнолуние, — вставил Рили.

Крепкий, жилистый ирландец из 84-го, прямой, узкоплечий и вечно мрачный, что твой телеграфный столб, пропитанный мазутом… Узкие губы, жесткие черные волосы, глубоко посаженные голубые глаза дополняли портрет. На нем была в тон глаз голубая рубашка и такие же голубые джинсы. Кобуру он носил, как немецкий офицер, на левой стороне, спереди, это — чтобы быстрее можно было выхватить пистолет. Выпусти его и дамочку из «разбойных нападений» ночью в одну и ту же аллею — и ни один вор туда и сунуться бы не посмел!..

Эйлин задумалась над тем, по каким критериям вообще были подобраны люди в этой комнате. Неужели теплота и сочувствие были решающим фактором? Если так, почему тогда здесь оказались Халстед и Рили, которые выглядели истыми злодеями, во всяком случае, вполне могли сойти за Бонни и Клайда, вдруг поступивших на службу в полицию.

— Опять же статистически насчет луны — все правильно. Вы же знаете, — сказал Гудмэн, — больше всего преступлений совершается в полнолуние.

— Ну-ка, расскажите нам об этом поподробнее, — произнес, ощерясь, Матерассо и поглядел на остальных, как бы ища у них поддержки.

Все снова засмеялись.

Эйлин пришло в голову, что единственной особой в классе, пока еще не проронившей ни единого слова, была она сама, Эйлин Берк. Из отряда специального назначения, детектив второго класса.

Впрочем, Пеллегрино тоже не отличался особой разговорчивостью.

— Я думаю, — глубокомысленно заметил Брэди, — что как раз настала очередь дать слово нашему Майку.

Гудмэн поднялся с места, кивнул, поблагодарил инспектора и направился к классной доске.

Собственно, доска эта была не традиционно черная, а зеленая. Сделанная из какого-то синтетического материала, и, во всяком случае, не грифельная. Эйлин подумала, что название «Зеленая доска Джунглей» подошло бы для телефильма, который она смотрела прошлой ночью. И еще ее озадачило, почему все находившиеся в классе были на «ты», за исключением инспектора Уильяма Каллена Брэди, к которому никому не приходило в голову обратиться как к Уильяму, Каллену, Биллу или Калли. Нет, только почтительно — инспектор.

Гудмэн взял кусок мела.

— Мне хотелось бы, — сказал он, — начать с описания различных типов людей, захватывающих заложников.

Его глаза встретились со взглядом Эйлин.

— Инспектор Брэди уже упомянул…

«А может, я в нем ошиблась?» — подумала Эйлин.

— …о террористах, — продолжал Гудмэн, — о политических фанатиках, которые являются самым распространенным типом захватчиков…

И Гудмэн вывел на доске крупными буквами:

ТЕРРОРИСТ

— Но есть еще два типа, хм, «хватунов»… Думаю, нам следует привыкнуть к этому, так сказать, термину, вы согласны?..

И он крупно вывел на доске второе слово:

ХВАТУН

— С такими нам и придется чаще всего иметь дело…

…Да, конечно, она ошибалась.

— Всех их можно разделить на три категории. Первая, как мы уже установили, — террористы… Вторая — это преступники, которых мы застигли на месте преступления…

* * *

Он ехал в длинном лимузине с тремя женщинами в черном, сидя между матерью и женой, сестра — на откидном сиденье перед ними. Все молчали. Огромный автомобиль направлялся к кладбищу, где покоилась тетя Кэти… Гроб с телом отца находился в катафальной машине. Подумать только, Стив говорил с отцом по телефону совсем недавно… Но теперь он уже никогда больше не сможет с ним поговорить.

Тедди взяла его за руку.

Он кивнул.

Рядом с ним всхлипывала мать, вытирая слезы отороченным тесьмой платочком. Сестра Стива, Анджела, невидящим пустым взглядом безучастно провожала залитый солнечным светом пейзаж за окном траурного кортежа. Их черные одеяния не очень подходили для такой жары.

Они стояли под палящим солнцем, пока священник отдавал последнюю дань человеку, который выпестовал в Карелле ростки правдивости и чести. Те принципы, которым он следовал всю свою жизнь. Сверкающий на солнце черный гроб, отражая, отбрасывал яркие световые блики.

Как быстро все закончилось!