Вдребезги

Он мучительно искал слова, перебирая все ласковые обращения, которые знал, но и было-то их немного, и ни одно не подходило. Он смотрел и видел воспалённые покрасневшие глаза, искусанные шершавые губы и понимал, что не сможет сказать: «Пустяки, не о чем волноваться».

– Что?.. – тревожно спросил Джеймс. – Почему ты молчишь? Тебе плохо?..

– Прости, что напугал, – тихо сказал Майкл. – Я идиот.

Джеймс судорожно вдохнул, сжал задрожавшие губы.

– Прости. Прости, детка.

Джеймс подтянулся, сел на край кровати, положил голову Майклу на живот. Потёрся щекой о гладкий белый пододеяльник, едва пахнущий отдушкой стирального порошка, и тихо разревелся от облегчения.

Майкл не успокаивал. Гладил по мокрым щекам, стирал слёзы с носа, с трясущихся губ. Джеймс комкал одеяло пальцами, поверх него вцеплялся Майклу в бёдра до судороги в пальцах, до синяков.

– Если с тобой что-то случится, я просто умру… Слышишь?.. – прошептал он.

– Да чего там… Что мне сделается, – ответил Майкл. – Я живучий.

Джеймс вскинул голову.

– Я не хочу проверять!..

– Мне всегда везёт, детка, – Майкл попытался усмехнуться, чтобы подбодрить.

– Это тебе так везёт?.. – Джеймс замер, будто у него перехватило дыхание, округлил глаза. – А если однажды не повезёт, что будет?.. Шею сломаешь?..

Майкл хмуро отвёл взгляд – возразить было нечего.

– Я так не могу, – тихо сказал Джеймс. – Наверное, я трус, но я не могу. Я никогда в жизни больше не поеду с тобой на гонки. И… – он вдохнул, – и я не знаю, как вообще буду ждать тебя, думать всё время, жив ли ты…

Майкл пялился на картину на стене, сжимал губы – сам не знал зачем, они просто сами складывались в гримасу.

– Зачем ты это делаешь?.. – тихо спросил Джеймс.

– Чё я делаю?.. – шёпотом спросил Майкл, глядя на картину.

– Что тебе это даёт? Ты любишь опасность?.. Адреналин?.. Скорость?..

– Да какая там скорость… Это ж не Формула-1.

– Тогда что?..

– Я… не знаю. Не думал, – ответил он. Там не картина была, а фотография, он наконец разглядел – полоска блестящей воды, а вдоль неё – толпы длинноногих розовых фламинго с чёрными клювами. – Я же хочу в кино пойти. Если напишу в резюме, что у меня есть награды, они поймут, что у меня уже опыт…

– У тебя ведь есть медали, – сказал Джеймс. – Я видел. Даже золото. Этого недостаточно?..

– Не знаю… Неважно. В этом сезоне я уже всё равно не катаюсь… Мне за руль теперь долго нельзя. Пропущу всё. И отбор наверняка не прошёл – до финиша не добрался.

Джеймс выдохнул, на мгновение прикрыл глаза.

– Слава богу…

– А летом мне некогда будет, – сказал Майкл, не отрывая глаз от озера с розовыми птицами. – А осенью я уже работу искать начну…

– И ты больше не будешь ездить на соревнования?..

– Да вроде как… незачем…

Джеймс судорожно вздохнул, уткнулся лицом ему в живот. Сглотнул слёзы.

– Я начинал ради фана, – зачем-то сказал Майкл. – У меня получалось хорошо, вот я и решил попробовать. Как любитель. В первый же раз выиграл. Понравилось, втянулся. Меня замечать начали. Но в большой спорт идти денег не было. Там же столько бабла нужно. А потом подумал – можно же другую карьеру делать. В кино. Так и сложилось…

– Ну почему именно каскадёром?.. – спросил Джеймс, не поднимая головы. – Это же так опасно.

– А куда я ещё пойду?.. – угрюмо спросил Майкл. – Я не хочу всю жизнь, как отец, моторы перебирать. Он это дело любит, и хорошо – а мне осточертело уже. Знаешь, какие говнюки иногда приезжают?.. И денег мало. А в салон механиком не пойду. Там дерут три шкуры и каждый смотрит на тебя, как на говно. Думают, если они тебе платят – ты им обязан жопу лизать. Здесь хоть все свои…

– Почему ты не хочешь подумать про другую карьеру?..

– Потому что я хочу эту! – огрызнулся Майкл.

– Ты был бы хорошим актёром.

– Без диплома-то? Да кому я нужен.

– Дело только в деньгах?.. – Джеймс поднял голову.

– Не думай! – шикнул Майкл. – Даже не смей!..

– Есть же театральные студии…

– Не нужны мне никакие студии!..

Джеймс смотрел на него, большим пальцем стирал со щёк слёзы. Он уже не ревел, не шмыгал носом – они сами текли, как бывает от сильного ветра.

– Как ты себе представляешь свою жизнь?.. – вдруг спросил он. – Вот через год? Если у тебя всё получится – что ты будешь делать?..

– Я буду работать, – хмуро ответил Майкл, не понимая, куда тот клонит.

– Делать трюки?..

– Ну да.

– А я?..

– Что – ты?.. – настороженно спросил Майкл.

– А я есть в твоём будущем?..

Джеймс выглядел серьёзным и решительным, даже с покрасневшим носом и мокрыми глазами. Голос у него не дрожал. У Майкла запершило в горле.

– Ты бы хотел, чтобы я спокойно ждал тебя, зная, что ты там прыгаешь с крыш… ездишь в горящей машине… падаешь из окна… Да?.. – спросил Джеймс.

Майкл снова чувствовал себя виноватым и не понимал почему. Он злился и на чувство вины, и на непонимание. И на себя. И на Джеймса, который задаёт такие странные вопросы.

– Я не думал об этом… Я не планировал тебя встретить! Я думал, у меня никого серьёзного и не будет – жены там, детей, вот этого всего. Я думал, буду жить сам для себя, делать, что люблю, вот и всё!