Вдребезги

Народу в пабе было немного: несколько работяг в форменных спецовках, пара броско заштукатуренных девчонок в коротких юбках и высоких сапогах с каблучищами, три пацана в спортивных куртках с логотипом футбольного клуба «Тоттенхэм». Бран прошёлся по столикам, раздавая рукопожатия, поцелуи и шлепки по заду. Мужчины привставали, когда он подходил, девчонки висли на шее и хихикали.

– Значит, у вас так доброго вечера желают? – спросил Джеймс. К нему постепенно возвращался обычный цвет лица.

– Бран жить не может, если ни на кого не залупается, – сказал Майкл. – Но не злой. Это он в искусственном интеллекте шарит. Его в детстве током шарахнуло, с тех пор электроникой увлекается.

Томми ударил ладонью по звонку и поставил на стойку две тарелки.

– Это нам, – Майкл поднялся. – Не знаю, что там, но должно быть вкусно.

Джеймс качнулся на запах, вытянул шею.

– Я угощаю, – предупредил Майкл и поставил перед ним тарелку.

Стейк выглядел, как на фотографии из ресторанного буклета: сочный, нежный, красиво уложен рядом с ломтиками запечённой картошки, украшен пучком травы, по кругу обведён тонкой струйкой соуса. Майкл принёс приборы, поставил на стол салфетницу, глянул на Купидончика и взял нож в правую руку.

– Откуда у тебя столько шрамов? – спросил Джеймс, нарезая мясо тонкими ломтиками.

– Бился часто, – коротко ответил Майкл, пальцем собирая соус с края тарелки.

– То есть это из-за драк?

– Нет. Из-за драк всего два или три. Остальные с соревнований привёз. Думаешь, почему я такой неуч? – он лизнул палец. – В гипсе много валялся.

– И совсем нельзя было договориться, чтобы с тобой отдельно занимались?

– Джеймс, кому я на хрен сдался, – неожиданно резко и ясно, как диктор новостей, выговорил Майкл. – Обычный чав с улицы. У таких, как мы, выбор карьеры маленький: наркота, грабежи, угоны.

– Но ты же не такой…

– Да ну, – буркнул Майкл, возвращаясь к своему обычному выговору.

– Ты можешь говорить без акцента? – запоздало удивился тот.

– Нет, – мрачно сказал Майкл. – Просто тебя наслушался и повторил.

Джеймс смотрел на него во все глаза.

– Майкл, ты не обычный чав с улицы. Ты же мечтаешь о кино…

– Я мечтаю о славе, – поправил Майкл. – И чтоб ради неё не пришлось полжизни провести за решёткой. Если я в банду сунусь – меня возьмут. Хоть завтра. Авторитет подниму, бабло заведётся. Тока потратить не успею, потому что внезапно присяду на двадцать лет. Или меня грохнут в чужой разборке. А я хочу жить. Хочу мир посмотреть. Хочу уехать отсюда. А пока я – никто. Лох педальный.

Майкл бросил нож и вилку, потёр лоб пальцами.

– У тебя есть мечта, – тихо сказал Джеймс, не поднимая глаз. – План. Друзья, любимое дело. А у меня – только деньги, и те отцовские. Я даже не знаю, где учиться хочу. Что в жизни делать. Езжу к Саре, чтобы дома не оставаться. Отец всё время в работе, я его последний раз видел неделю назад. Мать шампанское пьёт, как воду, а потом скандалит. У меня ничего своего нет, даже планов на будущее.

Он помолчал немного, добавил:

– Ты, наверное, думаешь, что я просто с жиру бешусь.

– Есть чуток, – признался Майкл. Вздохнул: – Мне жаль, что у тебя так невесело. Если хочешь, приезжай к нам. Тебя тут никто не тронет.

– Спасибо, – Джеймс улыбнулся одними глазами. – А почему у тебя такое прозвище – Штопор?

– Много девок перепортил, – хмыкнул Майкл. – Ну чё, вкусно?

– Очень!.. Как в мишленовском ресторане.

Майкл довольно улыбнулся, будто сам жарил стейк. Развернулся к стойке, сунул два пальца в рот, свистнул.

– Томми! Поди сюда.

Тот пригладил волосы, подошёл. Майкл дёрнул его за ремень, чтоб сел рядом.

– Понравилось?.. – с робкой улыбкой спросил Томми, глядя на Джеймса.

– Джаймс говорит – охуенно, как у твоего блядского Гордона Рамзи, – сказал Майкл, обнимая его за плечи.

– Правда?.. – У Томми зажглись глаза.

– Я не… – Джеймс оборвал себя, перевёл вопросительный взгляд на Майкла, вернулся к Томми. – Изумительно вкусно. Лучший стейк, что я пробовал.

– Всё дело в прожарке, – торопливо заговорил Томми, – чтобы мясо запеклось снаружи, но осталось внутри нежным, Гордон Рамзи…

Майкл двумя пальцами вытащил чистую салфетку из стопки, свернул и сунул ему в рот.

– Томми, – ласково сказал он, – остановись. Не ломай интригу. Ты охеренный повар, а остальное неважно. Я вот не ебу тебе мозг, что за байк надо держаться не жопой, а коленями. Ты просто смотришь, как я езжу, и радуешься. Вот и я хочу просто есть то, что ты жаришь, и радоваться.

Томми виновато моргнул, но тут Джеймс потянулся через стол, тронул Майкла за руку.

– Не надо… Мне это интересно!

– Через две минуты ты пожалеешь, – предупредил Майкл.

Джеймс поднял брови:

– Пожалуйста…

Томми смотрел на Майкла с немой мольбой. Тот обречённо вздохнул.

– Валяй. Я пошёл за пивом.

Томми торопливо вытащил салфетку изо рта и пересел к Джеймсу. Майкл встал из-за стола. Подождал секунду.

– Я тащусь от Гордона Рамзи, – сказал он с Томми голос в голос.