Вдребезги

Все сидели в комнате для творчества, склонившись над длинными пластиковыми столами. Мисс Джонни обошла всех, бормоча под нос теплым глубоким голосом. Она носила фиолетовые тюрбаны и короткие рубашки прямого кроя.

Когда я впервые пришла на творчество и просто сидела без дела, она сказала: «Ты можешь сидеть столько, сколько тебе захочется. Это тоже хорошо, девочка». Я ничем не занималась, но не потому что мне не хотелось приклеивать блестящие звездочки на цветную бумагу или смешивать акварельные краски, я сидела так потому, что болели руки. Я чувствовала боль везде, вплоть до кончиков пальцев, и руки были очень тяжелыми в повязках.

Руки все еще болели. Но когда мисс Джонни сообщила:

– Мы с доктором Стинсоном тут немного поболтали, – и пододвинула ко мне красивый желтый блокнот с универсальной газетной бумагой и совершенно новый угольный грифель. Я жадно сжала пальцами карандаш. Небольшие вспышки боли прострелили мое предплечье снизу доверху. Шрамы еще были очень болезненные и стянутые, и будут такими еще очень долгое время, но мне было наплевать. Я тяжело дышала. Начала усердно работать. Мои пальцы стали лечить меня. Они так долго бездействовали.

Я рисовала ее. Рисовала их. Бумага наполнялась: Эллис и Майки, Эван и Дамп, даже малыш Дэнни. Я заполняла каждый миллиметр бумаги, пока там не появился весь мой мир с теми, кого мне не хватает.

Когда я подняла голову и огляделась, оказалось, что все уже ушли, кроме мисс Джонни, которая включила свет. За окном стемнело. Она пила кофе небольшими глотками из пластикового стакана и прокручивала текст в своем розовом телефоне. Потом подняла глаза и улыбнулась.

– Лучше? – спросила она.

– Лучше, – кивнула я в ответ.

Сегодня я с нетерпением ждала встречи с Каспер. Хотела рассказать ей о занятиях творчеством, о том, что я нарисовала и что значит для меня рисование. Думаю, она обрадуется. Но я толкнула дверь и увидела, что она не одна. С ней была доктор Хэлен.

Черепаха спряталась внутрь затонувшего корабля.

Когда я вошла, доктор Хэлен обернулась и произнесла:

– О, Шарлотта, пожалуйста, присаживайся здесь. – И похлопала по коричневому стулу, на котором я обычно сидела. Я посмотрела на Каспер, но она не так добродушно улыбалась, как обычно. Улыбка была… не такая широкая.

Доктор Хэлен намного старше Каспер, с морщинами в уголках глаз и слишком темными румянами для ее цвета кожи.

– Мы с доктором Стинсоном обсуждали твое улучшение, Шарлотта. И я очень довольна, что ты сделала такие большие успехи за столь короткое время.

Я не знала, что должна: ответить ей, улыбнуться или еще что-то, поэтому молчала. Я начинала пощипывать свои бедра через цветастую юбку, но Каспер заметила это и нахмурилась, поэтому я прекратила.

– Тебе пришлось столько всего испытать в таком юном возрасте, я просто…

И тут она странным образом остановилась и стиснула зубы, и заговорила очень резко, обращаясь к Каспер:

– Ты собираешься мне помочь с этим, Бетани?

Я все еще пыталась осознать это имя Каспер: «Бетани, Бетани, Бетани», поэтому мне требовалось время, чтобы понять, что она говорит мне.

– Что? – спросила я.

Каспер повторила:

– Мы выписываем тебя.

Потом доктор Хэлен рассказала мне о специальном психиатрическом лечении, которое я проходила в больнице, о моей матери, что ей нужно встретиться с судьей и подписать бумаги, потому что «ты могла причинить вред себе и другим», о страховке, о моей бабуле, о которой я не вспоминала уже долгое время. Эти слова с шумом ударились в моей голове, а сердце все сжималось и сжималось. Я спросила о матери, но оказалось, что я начала заикаться. Тогда я стала кусать язык, пока не почувствовала слабый металлический привкус крови во рту.

– Твоя мама в настоящий момент не работает, поэтому страховых выплат нет. Насколько я понимаю, часть твоего пребывания здесь оплатила твоя бабушка, но она больше не может себе этого позволить из-за ухудшения здоровья и собственных денежных проблем, – сообщила Каспер.

– Что-то случилось с моей бабушкой?

– Я не знаю, – ответила Каспер.

– Вы говорили с моей мамой?

Каспер кивнула.

– Она… она что-нибудь говорила обо мне?

Каспер посмотрела на доктора Хэлен, та продолжила:

– Мы стараемся изо всех сил, чтобы найти для тебя средства. Кстати, Бетани, как там насчет места в доме на Пэлас?

Пока Каспер молчала, доктор Хэлен листала стопку бумаг на коленях.

– Есть один дом для временного проживания, у них, возможно, появится комната для тебя уже в следующем месяце. Они специализируются на наркотической зависимости, но это только одна из твоих проблем. Тогда перед этим тебе надо будет пожить со своей матерью, конечно, с того момента, как мы не сможем больше держать тебя здесь. Никто не хочет, чтобы ты оказалась в той прежней ситуации, никто.

Под «прежней ситуацией» имелась в виду жизнь на улице. Имелось в виду копаться в мусорных баках. Холод, болезни, Проклятый Фрэнк и мужчины, которые занимаются сексом с девочками.

Я посмотрела на черепаху. Ее лапки подергивались, словно она пожимала плечами, говоря мне: «Что ты от меня ждешь? Я всего лишь чертова черепаха, застрявшая в аквариуме».