Вдребезги: GREEN DAY, THE OFFSPRING, BAD RELIGION, NOFX и панк-волна 90-х

«Мы хотели достучаться до него, но для этого должно было произойти несколько вещей: свою игру он должен был сделать “тупее”, а я, наоборот, подтянуть свои навыки, – говорит он. – Сейчас, когда мы играем с Тре, кажется, будто мы говорим на своем языке. Мы можем взглянуть друг на друга – и произойдет волшебство».

«Для Тре музыка – это жизнь, так же как и для Билли и Майка, – говорит Лоуренс Ливермор. – Даже тогда им управляла музыка. Он был самим собой. Время доказало, что он стал идеальным участником. Но когда Тре только к нам присоединился, я еще не знал, сработаются ли они. Я знал, что он достаточно хорош в техническом плане, но не знал, будет ли его стиль соответствовать их стилю. Но когда я увидел, как эти трое играют вместе, мне стало очевидно, что они взлетели на совершенно новый уровень».

Можно задаться вопросом, смогли бы Билли Армстронг, Майк Дернт или Тре Кул попасть в Европу, если бы не заморский спрос на панк-рок. Пока американские слушатели слабо интересовались панк-роком местного розлива, существовала музыкальная подпольная железная дорога, которая предлагала нуждающимся группам безопасный проезд в зарубежные страны, где теплилась надежда на лучшее будущее.

Летом 1989 года Bad Religion вылетели одиннадцатичасовым рейсом из Лос-Анджелеса в аэропорт Схипхол в Амстердаме, чтобы начать серию из девятнадцати шоу, планируя устраивать по концерту в день. Маршрут проходил по еще тогдашней Западной Германии, Нидерландам, Бельгии, Австрии, Швейцарии, Италии и Великобритании. Группа путешествовала по туристическим визам и ночевала в маленьких комнатках над клубами, где они выступали. В противном случае им приходилось искать ночлега в заброшенных домах, на один из которых в четыре часа утра был устроен полицейский рейд. Немецкий водитель по имени Куксер возил их на фургоне. Кроме того, этот забавный малый попробовал разубедить пассажиров в том, что у немцев нет чувства юмора. По пути на концерт в Берлине американцы, не знающие немецкого, ошеломленно наблюдали, как их водитель разговаривает с иммиграционным офицером на контрольно-пропускном пункте у Берлинской стены. После залпа твердых согласных Куксер вернулся в свою машину и стальным голосом сообщил своим подопечным, что возникла проблема. «Он хочет, чтобы все евреи вышли из фургона», – сказал он.

«Надо понимать, что Bad Religion не были предприимчивыми молодыми людьми, даже когда возраст к этому вроде бы обязывал, – делится Грег Граффин. – Мы просто рассматривали тур как возможность поехать в Европу… и, к нашему большому удивлению, смогли найти публику… Я помню, как мы играли в Эссене, что в Германии, или в ФРГ, и очередь к месту проведения концерта растянулась на целый квартал. Шоу было невероятно успешным; все билеты проданы. Мы просто офигели от того, что немцы знали все тексты. Многие пришли в самодельных футболках, и не просто с надписями “Bad Religion” – на них шелкографией были нанесены изображения нашего первого альбома How Could Hell Be Any Worse?. Нам было очень лестно, что иностранцам так полюбился наш первый альбом, хотя ему к тому времени было уже шесть или семь лет».

Побывав на гастролях по Европе с Circle Jerks двумя годами ранее, в самые жаркие дни лета 1989 года, Грег Хетсон де-факто был самым опытным ветераном Bad Religion. Несмотря на невинную и чутка озорную внешность, гитарист обладал достаточным опытом, чтобы понимать, что во время турне по США в поддержку альбома Suffer Bad Religion может в лучшем случае рассчитывать на аудиторию из трех человек. Он знал, что группа не должна принимать пустоту в залах близко к сердцу, но и обольщаться на комплименты иностранцев не спешил.

«Я помню, как к нам поступали все эти предложения поехать играть в Германию, видать, потому, что мы получали заказы [на Suffer] оттуда и пластинка набирала популярность, – вспоминает он. – Они говорили: “Приезжайте в Германию, приезжайте в Европу. Вы должны приехать сюда, здесь вас ждет успех!” Я подумал: “Ну, не знаю”. Поскольку Suffer медленно продвигался в США, было безумно ехать в Европу, не раскрутившись на родине. Но мы приехали в Германию и играли на площадках, в клубах и молодежных центрах, которые были набиты под завязку. На улицах – толпы народу, люди с трудом пытались втиснуться в клуб, рассчитанный на четыреста человек. Я смотрел на все это и думал: “Что за чертовщина?” В то время группа была для нас подработкой, и мы не имели ни малейшего представления о нашей популярности. Это было безумие. Словно какой-то культ Bad Religion».