ВДВ. Как выжить и победить в Афгане

По знакомым местам движение проходило как-то спокойнее, и к концу второго дня батальон в полном составе, за исключением геройски погибшего при ликвидации банды сержанта Рыбко, вернулся на свою базу. Солдаты, которые оставались в лагере для его охраны, шумно приветствовали наше появление. Пока ротные возились с техникой, а солдаты приводили себя в порядок, мне пришлось продумать порядок доклада руководству о выполнении задачи и прибытии в пункт дислокации. В армию докладывать было проще, – нам немного посочувствуют, и все. А вот докладывать в дивизию я никак не решался… Просто я заранее знал, какая будет реакция на доклад о потере сержанта. На смерть военнослужащего реакция в штабе дивизии была неоднозначной, – немедленно следовал нелицеприятный и резкий разговор. «Почему погиб человек? Почему слабо использовали огонь боевых машин и артиллерии при подавлении огневых точек противника? Почему не провели доразведку объекта? Ведь тебя комбат предупреждал!» – скажет Петряков. Может назначить служебное расследование по случаю гибели военнослужащего. Командование всегда делало ударение на то, что «они ведь заранее предупреждали». Вот и старались командиры всех рангов в бою беречь солдат. Но правда и то, что нет солдата, нет и боя. Иногда бой проходит совсем непредсказуемо, не по правилам и не тем планам, которые утверждены начальниками. И все равно, спрос за гибель солдата должен присутствовать всегда, и над командиром в боевой обстановке висеть, как дамоклов меч…

В тот вечер мне пришлось выслушать кучу всевозможных упреков от Петрякова. Долго он меня отчитывал за гибель сержанта. Даже за тысячу километров от штаба дивизии я стоял и слушал его нравоучения по стойке «смирно». Но все же в самом конце нашей беседы он похвалил нас за успешно спланированную и результативную операцию. Конечно, если бы вертолеты вылетели вовремя, жизнь сержанта была бы сохранена. Комдив это прекрасно понимал, но как командир все равно обязан был строго спросить с меня. И еще он напомнил, что в самом батальоне жизнь несмотря ни на что должна продолжаться. Но она и без подсказки командира продолжалась с утра до самого вечера. Техники и механики, вечно грязные, в мазуте, проверяли и готовили боевые машины к выходу. Наводчики-операторы обслуживали вооружение боевых машин и заодно вспоминали правила стрельбы. Бойцы не стеснялись спрашивать у товарищей, если что-то подзабыто в вопросах теории. Личный состав занимался по плану командиров, и все это происходило в пятидесятиградусную жару. Загорелые солдаты уже мало чем отличались от местных жителей. Разведчики занимались разведкой и вели наблюдение за местностью как днем, так и ночью. Ночью даже лучше было находиться в разведке, так как не было палящего солнца. Офицеры штаба батальона занимались планированием и изучением агентурных данных и своевременно наносили изменение обстановки на рабочую карту. Почти еженедельно подразделения батальона, – то одна рота, то другая, – а иногда и весь батальон привлекался в своей зоне ответственности к уничтожению мелких банд. И сегодня, после нескольких дней «блаженства» на базе, вечером к нам на огонек заглянул один из знакомых старейшин. Это был самый уважаемый старейшина среди старейшин селения. Он выглядел моложаво, был прямолинеен и, как нам казалось, порядочен в отношении сотрудничества. По крайней мере его слова с делом пока ни разу не расходились. По своему характеру он терпеть не мог чужаков, да еще тех, которые посягали на его власть. С ним считались и вожди кочевников, которые соседствовали с селением.

Солдаты к появлению старика отнеслись спокойно и сразу без всяких расспросов подвели его к штабной палатке. За долгие месяцы общения с «шурави» он и сам заучил с десяток слов, необходимых для общения. Дружить с десантниками он начал, еще когда комбатом был Маслов. Они часто встречались и даже без переводчика как-то могли запросто между собой общаться. Он очень уважал Александра и всегда интересовался, как там у него дела в Союзе. Маслов передал нам своего надежного человека, который владел обширной информацией об округе. Мы тоже старались относиться к нему доброжелательно, и от этого не были внакладе. С комбатом даже вожди кочевников всегда согласовывали мероприятия, которые были связаны со стрельбой. Дикие люди! Им только бы пострелять – а стрелять они умеют. Он заставил вождей вести учет оружия. И не дай бог ослушаться, – сразу появятся проблемы. Вожди это крепко запомнили и смирились. Однажды один из вождей, с которым Александр был более дружен, даже предложил жениться на его дочке: уж очень он хотел породниться с русским начальником. По их понятиям это можно, а по нашим законам нет. Вождю пришлось объяснять, что у нас на всю жизнь одна жена полагается, а то еще обидится. Всякое там бывало…

Сегодня, вне всякого сомнения, у старика имелась важная для нас информация. Подойдя к нам, старик, улыбаясь, протянул руки для приветствия и на хорошем русском сказал:

– Здравствуйте, товарищи командиры.

Нас подмывало в шутку ответить хором: «Здравия желаем!»