Вдвоем против целого мира

– Да, нашел, сиди.

Ему снова стало неловко – не виделись два десятка лет, а он влез в ее жизнь неожиданно по самую макушку. Он и сам не знает, зачем ему это, но уйти, оставив Соню одну, он уже не может. Когда-то он ходил по улицам Научного городка, держась за ее крепкую ладошку, и Соня была очень добра к нему. Но сейчас дело, конечно, не в этом. Просто ему нужно знать, и все. Чтобы понять, разобраться – соединить свои детские впечатления и воспоминания, и то, что он увидел сегодня.

А ведь Соня говорила, что не все так просто. Он не слышал. Или нет, не так. Он слышал, но не понял, что она имеет в виду, да и сейчас понимает с трудом. Глупость какая-то: влезть в чужой дом, устроить такое, понатыкать камер… В этом нет ничего нормального, а Соня, видимо, точно знала, что и как.

– Присохнуть успела, но отмывается. – Влад с сомнением посмотрел на свою белую рубашку, но пятна уже образовались, и теперь вопрос лишь в том, отстирается это вещество или рубашку придется выбросить. Не снимать же ее теперь.

– Идиотизм… – Соня вздохнула и подула на ссадины на коленках. – Я думала, им достаточно того, что они в доме у Дариуша затеяли. Я чудом не угодила в ловушку, но мне следовало помнить, что Танька и Дарик никогда не отступают, не так, значит, эдак, но добьются своего.

– Я снова ничего не понимаю. – Влад бросил тряпку в ведро и сел на стул рядом с Соней. – Что-то произошло на балу?

– Ну… да. – Она потупилась. – Я сама виновата, честное слово.

– Похоже, ты слишком во многом виновата, Соня. – Влад покачал головой. – Если сложить все, в чем ты, по твоим словам, виновата, то наберется на три пожизненных срока.

– Да ну тебя… – Соня снова подула на сбитые коленки и потрогала скулу. – Что же это, все соберутся, а я буду как после допроса в гестапо?

– Ну и что. – Влад поддел ногой край дорожки, укладывая ее ровно. – Что произошло в доме у Дариуша?

– Это не совсем в доме, Владик.

Так его называла только мать – Владик. Для всех он был Влад, и ему нравилось это сокращение от его имени, звучало оно мужественно, сразу вспоминался непобедимый Влад Цепеш и вся эта вампирская лабуда. И хотя он был не жесток и не агрессивен, ему нравилось, что его обычное домашнее имя можно сократить до такого – Влад. Но мать этого не признавала, а Соня даже не знала, что он давно уже никакой не Владик-Владька, а Влад.

– Соня, я что, клещами из тебя буду тянуть? Объясни мне, что произошло.

– Долго объяснять, Владик. – Соня отвернулась к окну, но смотреть там было не на что – темень. – Это не вчера началось, просто я думала, что когда-то это было просто детство, жестокие забавы списала на подростковые гормоны. А сегодня поняла, что все эти годы Дарик и Татьяна просто ждали момента, чтобы собрать нас всех, всю нашу старую компанию, и напоследок хорошенько позабавиться – так, как они считают смешным. Этого сразу не расскажешь…

– Я не тороплюсь, Соня. – Влад оседлал стул и вытянул ноги. – Просто расскажи, чтобы я понял, о чем вообще идет речь.

– Ты тогда маленький был… – Соня продолжала смотреть в окно – или смотреться в него, потому что стекло больше напоминало зеркало. – Ты помнишь тот год, Лиза пропала?

– Помню, но как-то смутно.

Он забыл что-то. Или не сказал, а потом забыл – и помнил, почему не сказал: мать заперла его в доме. Он так и не понял, из-за чего, но все разговоры отлично помнил. Сначала искали Лизу – ну, мало ли, забрела куда-то, она могла сбежать или уйти вместе с Анжелкой, но всегда возвращалась, неизменно чистенькая и молчаливая. И в тот день тоже ушла, несколько дней ее искали в лесу, на болотах за рекой, в селе.

А потом стали искать тело. Тут он помнит, что стоял на чердаке своего дома и смотрел, как водолазы ныряют в озере на участке профессора Шумилова. Потому что она могла упасть в воду и утонуть. Водоем был небольшой, каких-то десять метров в диаметре, посередине очень глубокий, метров пять. Водолазы обыскали каждый миллиметр дна, но так ничего и не нашли.

Таким же образом были обысканы все близлежащие озера, потом река. Параллельно в овраге искали место, где недавно обрушилась глина – Лиза могла попасть под сход породы, такое раньше случалось с другими людьми. Но нигде не было никакого признака того, что недавно обрушились стенки оврага. Лето в тот год выдалось сухое, глина спрессовалась в камень.

Лизу искали на болотах, но когда стали искать тело, то прощупывали баграми топкие места, хотя и понимали: если девочку затянуло в трясину, никакие багры не достигнут дна. Он помнил все эти разговоры, которые вполголоса вели взрослые. Но при чем здесь Дариуш и Татьяна?