Вдвоем против целого мира

– Закон, Лариса Максимовна, смотрит на это по-другому. – Реутов разводит руками. – Но по основному тезису я с вами согласен, никогда не слышал ничего более извращенного. Итак, в конце лета они собрали останки девочки в пакет и спрятали в лесу, а когда Дариуш построил здесь дом, он перенес останки на бутафорское кладбище и пересыпал их в могилу с именем Лизы на памятнике. Ему хотелось, чтобы кладбище было хоть немножко настоящим, а другого трупа у него не имелось. И все это время останки Лизы покоились там, пока он не проболтался об этом Татьяне перед самым балом и она не заставила его бросить их в озеро Шумиловых. Так ведь, Дариуш? Мы просмотрели все записи с камер наблюдения. На участке Шумиловых их нет, но в начале улицы – есть, только ваша машина стояла перед воротами Сони ровно за неделю до бала.

– Это не я. – Дариуш вздохнул. – Я не хотел этого делать, Танюха сама. Не знаю, с чего она так взвилась, мы поссорились, она вскрыла могилу, пересыпала кости в пакет, бросила туда пару булыжников и утопила. Ей хотелось, чтобы Софья купалась в озере, где лежит ее сестра. Это было забавно.

– Именно. Вам это казалось просто смешным, к тому же теперь связать вас с телом стало невозможно. – Реутов кивнул, соглашаясь. – Но останки в могиле были, эксперты нашли волоски и волокна. А в день бала вы забрались в дом к Соне, чтобы разыграть ее.

– Да, мы решили ее напугать. Просто пошутить.

– Конечно. – Реутов презрительно поморщился. – Вы влезли в дом и установили в нем камеры и «жучки», чтобы продолжать следить за Соней и, поскольку она стала известным лицом, выкладывать в сеть это видео. Что делала Татьяна, когда вы суетились с техникой?

– На столе альбом с фотографиями лежал, она его листала.

– Вот именно. – Реутов кивнул. – Она листала альбом, принадлежавший семье Оржеховских, пока не нашла фотографию, которая натолкнула ее на интересную догадку. Все знают, какой была Филатова. Она умела улавливать связь между событиями и фактами. В ее голове хранился огромный объем информации, можно сказать, досье на людей, которых она знала. Ей не приходилось ничего записывать, память у нее была феноменальная – на лица, на события, она годами помнила ничего не значащие вещи, чтобы со временем увязать их с чем-то, что становилось ей известно. И в ту ночь она расставила свои сети на Дмитрия Владимировича Афанасьева. Все годы она помнила, что в день исчезновения Лизы Дмитрий Владимирович был в Научном городке в доме Андриевских. От нее не укрылось, что он резко поговорил с Натальей Шумиловой…

– Постойте! – Соня вскинулась. – Таньки там не было! Она могла знать обо всем только с наших слов, но я ничего не рассказывала, да и не заметила ничего подобного. А ты, Дарик?

– Нет. – Дариуш покачал головой. – Ты вспомни, мы нырнули через забор, а Танька тут как тут.

– Она наблюдала. – Соня вздохнула. – Она постоянно таскала с собой театральный бинокль, чтобы наблюдать за людьми. Она следила за всеми.

– Значит, и тогда следила и не забыла. – Реутов был рад, что Соня заговорила. – Она запомнила. И тут она видит этот альбом, открывает его – и вот они, фотографии того дня. Дмитрий Владимирович за столом, и тут же все остальные. И Лиза. Почему она заподозрила вас в том, что вы убили Лизу?

– Не знаю. – Афанасьев растерянно смотрит на Реутова. – Может, из-за рубашки?

– Конечно. – Маша, очнувшись, вступила в разговор. – Мы-то все дурачились в воде, я отлично это помню, а Козявка в наших забавах не участвовала, куда там, королевишна – и вдруг обмажется тиной. Она, конечно, видела, что вы пришли в окровавленной рубашке. А потом нашли тело, и она решила, что знает ответ.

– Почему же она никому не сказала?

– Потому, молодой человек, что эта дрянь собиралась шантажировать Дмитрия. – Профессор Огурцова села на диване, поправляя прическу. – Подайте-ка мне воды. У нее хватило ума шантажировать Ивана нашими отношениями, да не тут-то было, Иван надрал ей уши и притащил ко мне, а я отлупила ее ремнем как сидорову козу. Это было через год после исчезновения Лизы, значит, уже тогда дрянная девчонка размышляла о шантаже. И вдруг такая удача – человек был у Андриевских вместе со всеми, потом он является на берег в окровавленной рубашке, а через какое-то время она и Дарик находят труп Лизы. Ведь, насколько я понимаю, Дмитрий, Анжелику вы обнаружили в овраге часа в четыре пополудни?

– Нет, где-то около половины пятого, в четыре мы с Лизой только из моего дома вышли. – Анжелика поднялась и посмотрела на присутствующих. – Я поранилась, Лиза убежала, а тут Дмитрий Владимирович.

– Именно. – Огурцова отпила из стакана и кивнула. – Благодарю. А вы, Дариуш, во сколько нашли труп Елизаветы?

– Примерно в шесть. – Дариуш уставился в окно. – И что?

– А то. – Реутов мысленно аплодирует старухе. – Дмитрий Владимирович никак не мог убить Лизу, потому что в момент обнаружения тело было мягким.

– Теплым даже. – Дариуш прищурился. – Конечно. Дяде Диме в это время уже спецура лапти плела, он не убивал Лизу.