Вдвоем против всего мира (СИ)

Антареса усмехнулась собственным мыслям, а Гермиона почувствовала новый укол в сердце. Если учесть то, как они общаются, Гермионе было страшно представить, что же чувствовала Паркинсон. Это было безумно несправедливо. Однако, Малфой все же была права. Драко ведь ничего не мог поделать со своими чувствами…

И все же это замечание… Гермионе не нравилось, что ее мозг так отреагировал на него и запомнил слишком хорошо. Ей не нужно, чтобы она думала, что Малфой выделял ее даже перед Паркинсон. Тогда все ее умозаключения, сделанные ранее, не имели бы под собой прочного основания и Гермиона путалась еще сильнее.

-Не подумай, Грейнджер, это не в обиду тебе. -поспешила добавить Малфой, повернувшись к Гермионе, чтобы проверить не обиделась ли та. -Раньше он, конечно, говорил о тебе плохо, как, собственно, и я. Но сейчас вы даже можете находиться в одной комнате, не поубивав друг друга и спокойно разговаривать. С Пэнси такому не случиться.

Гермиона даже приоткрыла рот от удивления.

-Я не знаю, что на это сказать… -растерянно заморгала Грейнджер, пока ее мысли превращались в полнейшую кашу.

-Ничего и не нужно говорить. -Антареса сделала небольшую паузу, а потом ухмыльнулась. -Просто наслаждайся тем, что ты добилась расположения двух самых хладнокровных, мерзких и жестоких слизеринцев, которые только могут существовать на всем белом свете.

Гермиона тихо рассмеялась, заставляя Малфой не сдерживать еще одну, более широкую усмешку. В какой-то степени ей нравилось, что она имела такое влияние на них.

-Вы словно моя личная охрана. -шатенка положила ладонь на грудь, успокаиваясь.

-Что бы о нас не думали, мы всегда защищаем своих, Грейнджер. -Антареса не смотрела на нее, но Гермиона чувствовала, что та говорила это совершенно искренне. Просто не хотела, чтобы она видела ее, скорее всего, покрасневшее лицо.

Гермиона была рада, что она начинала открываться. Показывать свои эмоции, а не держать их в себе. Это послужило бы хорошим примером для ее брата.

-Ты не должна винить себя. -Гермиона отвернулась от Малфой, сдерживая рвущуюся улыбку от испытываемого тепла, которое зародилось в груди. -Ты не можешь повлиять на чувства других людей.

Малфой кивнула. Гермиона заметила это боковым зрением. Было ясно, что она хочет закрыть эту тему.

Распрощавшись со слизеринкой, Гермиона направилась к башне гриффиндора. Скорее всего ее друзья все еще не спят и когда она придет те завалят ее различными вопросами и начнут упрекать в частых посиделках в библиотеке. Снова. Честно говоря, Гермионе жутко не хотелось все это обсуждать, учитывая, что ее голова сейчас была занята совершенно другими вещами. Ноги сами повели ее к выручай-комнате, чтобы провести там какое-то время и уже когда все улягутся спать – вернуться в гостиную.

Войдя в успевшее стать таким родным помещение, девушка уселась на диван, запрокинув голову назад и тяжело вздохнув. Мозг буквально кипел от количества возрастающих вопросов и убывающих ответов. Драко Малфой с каждой секундой вновь становился для нее все большей загадкой. И это тогда, когда ей казалось, что она уже успела его разгадать. Ей просто необходимо было отвлечь свой мозг от него и сосредоточиться на чем-то другом. За последнюю неделю они сильно расслабились. Гермиона подняла голову и покосилась на доску.

Джин Аберкрост.

Кто это может быть? Девяносто четвертый год, квиддич, Албания.

Были ли какие-то новости про Албанию в девяносто четвертом? Гермиона прикрыла глаза, напрягая уставший мозг и заставляя себя вспоминать каждую прочитанную газету. Если затрагивалась тема квиддича, то можно было сократить отрезок до августа. Но Гермиона была уверена, что в августе ни в одной газете не упоминалась Албания. Тогда все их внимание было посвящено матчу. Одну из сотрудниц департамента магических игр и спорта, которая должна была судить этот матч, заменили перед самой игрой из-за ее отсутствия. Мистер Уизли как-то рассказывал о ней. Та женщина была странной… часто что-то забывала и путала. Артур говорил, что она взяла отпуск, чтобы съездить к своей тете в Албанию, да вот только так и не вернулась… видимо из-за своей забывчивости. Это и послужило причиной ее отсутствия.

Гермиона резко выпрямилась, уставившись на имя, написанное на доске. Из сознания ускользала какая-то мысль, за которую она отчаянно пыталась ухватиться. О чем она только что думала? Квиддич, министерство, женщина, Албания… Да, точно!

Гермиона подскочила со своего места и подошла к доске. Она взяла мелок и начала расхаживать вдоль доски. Мерлин, как же звали ту женщину? Артур точно говорил ее имя. Гермиона остановилась и поднесла руку с мелком к холодной поверхности. Она начала выписывать каждую букву отдельно, чтобы видеть их все. Окинув строгим взглядом острые буквы, девушка нахмурилась.

С какой же буквы начиналось ее имя? Кажется, с «Б». Или это была ее фамилия? Нет. Точно имя.

Гермиона выписала эту букву отдельно и зачеркнула ее же в верхнем ряду.