Вдвоём (СИ)

— Прошу, на каникулах, посетите меня… — дождавшись моего кивка, Александрина продолжила: — Ваша музыка невероятна… а слова… Вы правы — бороться ради любви — это высшая степень силы. Именно она достойна всех жертв и стараний в преодолении любых помех! Чьи это песни?

— Моих… учителей.

«А что?! Разве кумиры с их творчеством не учат нас каждым своим творением?! На то они и кумиры! Даже одноразовые пустозвоны делают своё дело, вспыхивая на Млечном Пути славы».

— Я могу с ними познакомиться?

— Увы… их больше нет.

— Зато есть вы, — «обнадёжила» меня Александрина, сжима мои пальцы в своих. Императрица обернулась к мужу, одаривая его приятной улыбкой. — Любовь моя, разве не удивительный талант? По-моему, Оливия одержала победу…

— Дорогая, — ворчливо нахмурился Этан, приседая обратно на трон. Он явно не хотел признавать моей победы, но Александрина развернула всё так, что теперь наказывать меня — прямо-таки грех! — Поговорите позже. Пора провести ритуал, да отметить это славное событие… Володар, прикажи начинать.

Кейн вздрогнул, как от удара.

Мужчине понадобилось не менее десяти секунд, чтобы прийти в себя. И всё это время он сверлил меня таким обещающе-мрачным взглядом, что настроение императора медленно поднималось в гору.

«Гад… ждёт-не дождётся, когда меня накажут!»

Вскинув руку, Кейн дал ход ритуалу.

Прежде чем отойти от меня, Александрина едва заметно шепнула, почти не размыкая губ:

— Не позволяй целовать себя…

Императрица улыбнулась, отходя к мужу, а я смотрела ей в след, пытаясь разобраться — не показалось ли мне это.

Гости разбрелись по сторонам зала, пропуская вперёд представительного мужчину в мантии.

Вообще, за то время, что я тут кукую, успела убедиться, что разнообразие одежды на Вилетте огромное. Нет строгого соблюдения правил и моды: женщины на балу хоть и были в длинных платьях, но в обычные дни можно было и в штанах ходить, и в брючных костюмах… главное, чтобы длина изделия была не выше колен. Так вот, обязательным элементом одежды у вилеттов была мантия! Её снимали только в помещении, и то не всегда.

В зависимости от профессии плащи имели разный цвет. Студенты, например, все ходили в серых мантиях. Монахи — в белых, священнослужители — в серебристых, переливающихся ртутным цветом… правоохранительные органы — в чёрных, остальные — так же, соответствую занимаемой должности. А! Ещё императорская семья — все её члены носили лиловые накидки.

Именно это меня и смутило в мужчине, который нёс в руках золотую чашу. Его мантия была не серебристого цвета, а сиреневого.

«Может, дальний родственник?»

Моя душенька запаниковала:

«Блин! Да какая разница? Нас сейчас лишат родовой защиты и отдадут на утеху молокососу, который в познаниях магии превосходит тебя на приличные три года!»

Оценив ухмылочку Даррелла, у которого в голове была явно эта же мысль, что и у меня, скривилась.

«Спокойно! Это до первого зеркала! Мне только бал переждать, а потом я всех его предков всколыхну…»

Лэнг замер напротив меня, с готовностью принимая кубок из рук церемониймейстера.

Император с императрицей учтиво сошли с постамента, выводя всю свою кодлу вниз, к остальным гостям, уступая место жрецу.

Священнослужитель выглядел лет на сорок, не старше. Серые глаза, хорошая фигура, заметная даже через мантию, симпатичное лицо… только шрам на щеке, да длинный аристократичный нос немного портил общую картину, но это если уж совсем придираться. Так в мужчине я изъянов не находила.

Пока он что-то бормотал на непонятном языке, я даже успела посетовать: «Надеюсь, у них нет целибата, как в католицизме. Было бы жалко пропадать такому мужественному экземпляру…»

Мужчина запнулся и хмуро посмотрел на меня:

«Ой-ой… Россия — священная наша держава! Россия — любимая наша страна…»

Жрец скосил глаза на моего опекуна, неспешно возобновляя своеобразное песнопение, от которого у меня медленно начинало гудеть в голове.

Когда мы с Вовой венчались, я себя тоже чувствовала не особо хорошо, но тогда сказывалось волнение. Меня семья воспитывала в вере к Господу Нашему Богу, и я, стоя у образов с короной на голове, всем своим существом клялась, что тверда в своём выборе и буду любить мужа, сколько бы испытаний на нас не ниспослали Высшие Силы.

Сейчас состояние было иным. Я бы даже сказала — пакостным. Особенно после того, как я провела параллель с моим прежним венчанием. И пусть местный ритуал — это ещё не финиш, как наше земное венчание, но внутреннее сопротивление возросло во сто крат, когда мне протянули чашу с жидкостью, приказывая:

— Пей.

Пока я размышляла, можно ли пить… или так же, как целоваться — нежелательно, боковым зрением заметила нетерпение опекуна.

«Гад… не терпится ему загнать меня в кандалы местного супружества!»

Осторожно пригубив из чаши, с облегчением выдохнула.

«Фух! Вино. Всё достаточно цивильно. Мне не пришлось лакать ритуальную кровь…»

Кубок замер в моих руках. Даррелл взглядом кивнул, чтобы я передала сосуд жрецу. Сам женишок боялся поджариться от молний, которые беспрестанно потрескивали с момента его приближения.