Вдвойне робкий

Он помолчал. «Как некстати, — подумал он. — Хотя… все равно скоро уже пора будет убираться из этих краев. Нельзя долго сидеть на одном месте. А ссориться с хозяйкой нет никакого резона».

Он постарался улыбнуться.

— Конечно, — сказал он. И тут же добавил: — До свидания.

И закрыл дверь.

На экране монитора его ждала Объятия.

Квартира Лорен Маккалви Покойная Лорен снимала квартиру на пару с подругой. Так многие делают, очень многие — это гораздо дешевле, но дело не только в чисто экономической выгоде: такое сожительство, хотя и оборачивается иной раз дополнительными хлопотами, неудобствами и даже ссорами, дает выход из одиночества. Или хотя бы иллюзию такого выхода. Моддер не раз и не два встречался с подобными ситуациями и знал, как разнообразны бывают последствия: от крепнущей год от году дружбы или даже сексуальной привязанности до покушений на убийство, тем более опасных, что людям, живущим бок о бок изо дня в день, очень легко сделать друг с другом все, что угодно. Было бы желание. А совместная жизнь чревата желаниями — теми или иными. Одиночество ужасно, но попытки покончить с ним бывают порой не менее ужасны, а вдобавок еще и на редкость отвратительны. Против своей природы лучше не идти. Если тебе на роду написано быть одиночкой — лучше всего понять это как можно раньше, смириться и не пробовать вывернуться наизнанку, надрывая и подвергая смертельному риску и себя, и тех, с чьей помощью пытаешься вырваться за очерченный роком круг.

В данном случае, однако, все было, похоже, более или менее нормально. На столе у подруги Лорен стояла фотография в рамке — и на ней подруга была не с Лорен в обнимку; нет, нормальная девичья фотография с молодым человеком под руку, и оба смеются. А сама подруга сидела в уголке дивана, подобрав ноги, бледная, с заплаканными глазами, ей было зябко от потрясения, и она нелепо прижимала к себе пухлую подушку, словно заслоняясь ею от Молдера, — но все без истерического надрыва, без лживой или опасливой искорки в глубине глаз. Все в меру.

— Ужасно… — пробормотала она в пятый, наверное, раз. — Это ужасно. Он казался таким милым.

— Вот как? — Молдер чуть поднял брови. — По-моему, вы сказали, что никогда не виделись и не встречались с человеком, на свидание к которому вчера отправилась Лорен.

— Так и есть. Я имела в виду, он казался очень милым по переписке. По электронной переписке. Лорен по два часа проводила каждый вечер в сети, заочно беседуя с ним… Вы уверены, что это именно он?

— Конечно, нет. Мы пока ни в чем не уверены, мы просто собираем факты. Лорен и познакомилась с ним через сеть?

— Угу. Вы знаете, теперь очень много стало всех этих каналов для бесед, чатов, индивидуальных каких-то ящиков… я в этом не очень понимаю. Очень многие ходят туда общаться, Лорен говорила, некоторые просто тонут в этом. Будто наркотик. Полная свобода. Можно говорить, что хочешь, притворяться кем хочешь… мужчиной, стариком, ребенком, президентом, русским шпионом… Впрочем, Лорен никем никогда не притворялась. И она была уверена, что Вдвойне Робкий тоже не притворяется, что он и есть такой на самом деле, каким кажется по письмам. Ну, это только называется «письма» — это письменный диалог…

— Я знаю, — кивнул Молдер.

— Она мне показывала кое-какие их разговоры… Знаете, я ей даже завидовала. Так приятно иметь собеседника, который тебя понимает с полуслова и всегда, буквально всегда знает, что сказать. Чтобы тебя поддержать, ободрить… И он не льстец простой, понимаете, такие там тоже бывают, и не грубиян-придурок, нарочно ко всем пристающий с провокационными выпадами и выходками… у них это называется, кажется, «флудер», а может, я и путаю… Нет. Добрый, нежный, сильный, уважающий и понимающий тебя мужчина. Друг. Когда Лорен мне читала или пересказывала их беседы, у нее так сверкали глаза… Понимаете, с тех пор, как они познакомились, она совершенно переменилась. Она стала счастливой женщиной… не побоюсь этих слов.

— Вы не помните, на каком канале это у них происходило?

— Кажется, называлось это «Большое и красивое». Туда ходят люди с избыточным весом. У Лорен были с этим проблемы, вы знаете, наверное…

По тому, что от нее осталось, о таких мелочах судить довольно трудно, подумал Молдер против воли.

— Но Вдвойне Робкого это не беспокоило, он, судя по всему, просто не обращал на это внимание. Ведь речь шла не о сексе. Для секса совсем другие каналы и чаты.

— Вдвойне Робкого?

— Так он подписывался. Там редко кто выступает под настоящими именами, все придумывают себе клички, псевдонимы… «ники» это называется, что ли. Лорен была Крошкой. Иногда — Ласточкой. А этот ее друг подписывался странно: Вдвойне Робкий. Впрочем, Лорен говорила, что бывают гораздо более дикие клички: Покойница, Гитлер, Инопланетное Чудище, Махонькая Гениталька… Все резвятся, как могут. Самовыражение…

— Их вчерашняя встреча была первой?

— Да, я ведь уже сказала. Лорен так нервничала, так боялась… Как девчонка. Знаете, как это бывает: и хочется, и колется. Она и очень хотела, и очень боялась.

— Чего боялась?