Вечер

Чейз занимается своими собачьими делами, но я не в настроении возвращаться в дом. Что-то тянет меня, что-то внутри. Морозная ночь и необычное спокойствие города манят меня, и мы переходим Бэй-стрит и направляемся к площадям. На скамейках сидят туристы или прогуливаются по аллее, несколько местных жителей. Время летит незаметно… сколько именно, я не знаю. Это уже неважно. Наряду с прохладой октября в воздухе чувствуется сырость, которая говорит о приближении грозы. Вскоре толпа редеет. Из «Головы кабана» на Ривер-стрит доносится громкий пьяный смех. Несмотря на то, что я нахожусь в Бротоне, кажется, что я нахожусь прямо в баре. Я чувствую тепло, исходящее от тел посетителей. Чувствую запах их сигаретного дыма, их дыхание, их пот. Я почти ощущаю на языке вкус алкоголя, который они выпили, исходящий из их пор. Раздражение и отвращение охватывают меня, и я пытаюсь заглушить эти чувства. Не работает. Звуки города, запахи людей душат меня. Подождите, я все еще человек. Не так ли? Черт возьми, если я еще знаю, кто я. Все, что я знаю, это то, что я выбита из колеи. От смятения у меня болит голова. Я бросаюсь бежать. Чтобы спастись.

Квартал или два мы бежим медленно, и я все еще смутно ощущаю присутствие Чейза на другом конце поводка, который все еще держу в руках. В какой-то момент, однако, я бросаю его. Какое-то время он следует за мной, но вскоре уже не может угнаться, и я радуюсь, что осталась одна. Пока его одинокий лай эхом отражается от окружающих меня кирпичных зданий, я проскальзываю дальше в тень, подальше от Бротон-стрит, подальше от людей. Ночь окутывает меня, поглощает, как какой-то хищный зверь, и на мгновение в моей голове звучит песня «Hotel California» группы Eagles. Они вонзают свои стальные ножи, но никак не могут убить зверя. По какой-то причине эта фраза всегда выводила меня из себя. Мне это нравится. Это мой любимый стих.

Слева от меня раздается резкий автомобильный гудок, и на секунду я выхожу из странного подсознательного состояния, в котором нахожусь. Форд «Explorer» резко тормозит, чтобы не врезаться в меня. Я не могу разобрать слов водителя. Он отмахивается от меня. Я встречаюсь с ним взглядом и продолжаю бежать. Вскоре, в тени высоких дубов и тонкого мха, я перехожу на бег трусцой, а затем и на шаг. Звуки, которые досаждали мне раньше, превратились в глухой гул, и через несколько минут исчезли совсем. Неужели я убежала так далеко, что сбежала из города? От людей? Наконец-то осталась одна?

Затем удар сердца. Не мой. Чей-то другой. Устойчивый. Сильный. Впереди меня.

Я следую за ним.

Маленький городок для такого грохота. Вот где я. Двигаясь под редкими уличными фонарями, я смотрю прямо перед собой. Мужчина. Молодой. Лет двадцати с небольшим. Его высокая, долговязая фигура отбрасывает длинную тень, когда он совершает пробежку. Начинается дождь. Сначала слабый, затем более устойчивый. Он поднимает аромат бегуна и доносит его до меня. Я глубоко вдыхаю. Пот. Мыло. Я снова вдыхаю.

Кровь.

Я подхожу ближе. Двадцать футов. Десять футов.

Сильная рука обхватывает меня за плечо и резко останавливает. Я почти ничего не замечаю вокруг, кроме удаляющегося бегуна. Дождь стекает по щекам, капает с носа, волосы прилипают к голове. Мой взгляд не отрывается от бегуна.

Его запах по-прежнему ощущается в ноздрях.

— Райли! — рычит мне в ухо сердитый голос. Хватка на руке усиливается. Меня трясет. — Райли! Посмотри на меня!

Когда я этого не делаю, рука, принадлежащая голосу, хватает меня за подбородок и физически поворачивает мою голову. Большие ладони обхватывают мое лицо с обеих сторон, приподнимая его. Большими пальцами он смахивает влагу с моих глаз. Он стоит близко, интимно. Я смотрю, но ничего не вижу. Все, что я слышу, — это стук сердца, который становится все дальше и дальше. Он затихает, и на долю секунды в сознании становится совершенно пусто.

Постепенно до меня начинают доходить звуки города и окружающие запахи. Пустота рассеивается. Раздается звуковой сигнал. Хлопает дверь. Где-то кто-то свистит. Я несколько раз моргаю. Эти звуки мне знакомы.

— Райли?

В фокусе оказывается лицо Эли. Темные брови сведены вместе, свет уличного фонаря отражается от серебряного обруча. На лице застыл гнев. Или это беспокойство? Его руки ласкают мое лицо, так что я думаю, это беспокойство. Понятия не имею, почему он в таком состоянии.

— Что случилось?

Взгляд Эли… агрессивный. Я знаю, что он пытается проникнуть в мои мысли. Но, похоже, на этот раз он сопротивляется.

— Что ты здесь делаешь, Райли? — спрашивает он. — Чейз появился в «Татумании» один.

Я оглядываюсь по сторонам. Как ему удалось ускользнуть от меня? Я пожимаю плечами.

— Погнался за белкой. Вырвал поводок прямо у меня из рук. Он делал это и раньше. — Я ободряюще улыбаюсь Эли. — Видишь, какой он умный мальчик? Пошел прямо домой.

Эли хмурится еще сильнее.