Вечер

— Я готова, — сказала я, переложила рюкзак, плотнее запахнула воротник кожаной куртки, и мы вместе пересекли небольшую автостоянку. Ветер пронизывал насквозь мою одежду, и я поежилась, когда ступила на единственную мощеную дорожку, которая проходила перед магазинами. Я окинула взглядом ряд зданий. Пекарня. Рыбная лавка. Королевская почта. Бакалея. Гостиница и паб. И абсолютно никаких людей вокруг. Странно. Очень, очень странно. Хорошо, что странности были нашей специальностью.

Черная вывеска с нарисованным на ней кусочком красной луны раскачивалась над пабом на ржавых петлях, и скрип эхом отдавался от здания. На вывеске серебряными буквами было написано «КРОВАВАЯ ЛУНА». Пакс прошел через красные двойные двери — как и подобает красному цвету — и я последовала за ним. Когда я оказалась внутри, глазам потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к тусклому освещению. Среди горстки людей, собравшихся в однокомнатном жилище, воцарилась тишина.

— Похоже, мы нашли жителей деревни, — прошептала я Паксу. Они перестали что-либо делать или говорить и уставились на нас. Никто не произнес ни слова.

Я посмотрела на Пакса, потом по сторонам, пока взгляд не остановился на мужчине за стойкой бара. У него были темные, ничего не выражающие глаза, которые напомнили мне глаза акулы, и они сверлили меня взглядом. Его голова, выбритая наголо, сияла в свете верхнего освещения паба. Он ничего не сказал. Я подошла к нему и встретилась с ним взглядом.

— Мы ищем Люциана Маклауда, — сказала я. — Знаете, где его можно найти?

Наши с Люцианом отношения были странными. Я чувствовала себя с ним совершенно непринужденно, будто мы знали друг друга целую вечность. У него было почти три недели, чтобы смириться с тем фактом, что я — его избранница, а у меня было около двадцати четырех часов. Тем не менее, я приняла это с готовностью. Это казалось… естественным, будто моя жизнь не должна была сложиться иначе, чем здесь, в Горной Шотландии, с древним воином-волком-пиктом. Еще более естественным казалось тоже стать волком. Я не могу объяснить это так, чтобы не показаться сумасшедшей, но вот так.

В последний день моего перехода мы с Люцианом покинули хижину и отправились на северо-запад, к крепости Маклаудов. Расположенная на берегу озера, массивная крепость из серого камня с четырьмя внушительными башнями возвышалась над морским пейзажем. У меня буквально перехватило дыхание.

— Ты здесь живешь? — недоверчиво спросила я, взглянув на него.

Люциан рассмеялся, потянулся и взял меня за руку.

— Нет. Мы здесь живем.

Мое сердце забилось сильнее от его слов. Мы еще не обменялись словом на букву «Л»; почему-то это казалось неправильным. Но мы оба заявили друг о друге, и слово «мой» прозвучало почти так же убедительно, как слово «люблю», если не сильнее. У нас обоих будет период адаптации. Но в одном я была абсолютно уверена: нам суждено быть вместе.

Люциан свернул на однопутную гравийную дорожку, которая вела к массивным парадным дверям замка, и, прежде чем мы припарковали «Ровер», пятеро здоровенных парней освободили вход и направились к нам. У всех были темные волосы разной длины и тела, которые выглядели так, словно они размахивали топорами и мечами и зарабатывали на жизнь надиранием задниц.

Люциан взглянул на меня и рассмеялся.

— Они не кусаются.

Я посмотрела на него и приподняла бровь.

— Сомневаюсь в этом.

Я вылезла из «Ровера», захлопнула дверцу и повернулась к Маклаудам.

— Джин, это мои братья. Аррон, Райф, Кристофер, Джейкоб и Шон.

Аррон подошел и обнял меня, остальные последовали его примеру.

— Добро пожаловать, — сказал Аррон, и его глаза сверкнули серебром.

— Давно пора, чтобы у нас появилась девушка, — сказал Джейкоб, и остальные рассмеялись.

Маклауды радушно приняли меня, и, как это было с Люцианом, то же самое произошло и с его братьями. Мне казалось, я знала их всю свою жизнь.

Крепость Маклаудов занимала площадь не менее двухсот акров, включая береговую линию, а внутри замка было обустроено современное жилище, подобающее древнему клану пиктов-волков. Первобытность идеально сочеталась с современностью. Было невыносимо думать о том, как давно родились Люциан и его братья, как долго они прожили.

В ту ночь они подготовили меня к моему переходу; честно говоря, они мало что могли сделать, кроме как стоять в стороне и ждать, чтобы помочь, если понадобится. Люциан предупредил, что в первый раз будет больно, и он извинялся столько раз, что я не могла сосчитать. Он заключил меня в объятия, поцеловал, убрал волосы с моего лица и пообещал не отходить от меня, пока все не закончится.