Вечер и утро

– Ты кто такой, дьявол тебя побери? – процедил он, когда Эдгар подошел ближе. Он пошатывался, говорил невнятно, а его глаза словно налились кровью.

Эдгар остановился.

– Добрый день, приятель. Я Эдгар из Дренгс-Ферри.

– И какого дьявола тебе тут надо?

– В каменоломню иду, – ровным голосом ответил Эдгар, не желая затевать ссору.

Здоровяка, похоже, так и подмывало поскандалить.

– А с чего ты взял, что тебя туда пропустят?

Терпение Эдгара начало истощаться.

– Разве на это требуется разрешение?

– Еще как требуется! Без моего ведома в Оутенхэме ничего не происходит, я Дудда, староста деревни. Зачем тебе в каменоломню?

– Рыбы купить.

Дудда слегка опешил, но быстро сообразил, что над ним потешаются, и его лицо побагровело. Эдгар в очередной раз проклял себя за несдержанность и пожалел о собственном остроумии.

– Нахальный щенок! – рявкнул Дудда и замахнулся громадным кулаком, целясь Эдгару в голову.

Эдгар проворно отступил.

Удар Дудды пришелся в пустоту, здоровяка повело вперед, он не устоял на ногах и повалился наземь.

Что прикажете делать, мысленно спросил себя Эдгар. Он не сомневался, что возьмет верх над Дуддой в драке, но какая ему с того будет польза? Если местные на него обозлятся, то могут отказаться продать ему камень, и тогда строительство пивоварни завершится провалом, не успев и начаться.

Он с облегчением услышал спокойный голос Серика у себя за спиной.

– Эй, Дудда, давай-ка я помогу тебе дойти до дома. Полежишь, отдохнешь…

Серик ловко подхватил Дудду под руку и поставил на ноги.

– Этот малец меня ударил! – пожаловался Дудда.

– Не было такого, ты сам упал, потому что снова перебрал эля за ужином. – Серик кивнул Эдгару, давая понять, что юноше пора уходить, и повел Дудду прочь. Эдгар не стал медлить.

Каменоломня нашлась легко. Там трудились четверо – пожилой мужчина, который явно был главным – следовательно, это тот самый Габ, – еще двое, по возрасту годившиеся ему в сыновья, и молоденький мальчишка, либо поздний отпрыск семейства, либо раб. Воздух звенел от грохота молотков, время от времени в грохот вклинивался сухой кашель Габа. Поодаль находился деревянный дом, наверное хозяйский, и женщина в дверном проеме смотрела на закат. Каменная пыль висела густой дымкой, осколки сверкали позолотой в последних лучах солнца.

Эдгар оказался не единственным покупателем. Неподалеку стояла крепкая четырехколесная телега, и двое мужчин осторожно складывали в нее обтесанные камни. Рядом, отмахиваясь хвостами от мух, паслись два вола – по-видимому, им предстояло тянуть телегу.

Мальчишка сметал каменную крошку – ее тоже продавали, как галечник. Заметив Эдгара, он заговорил, коверкая слова, и Эдгар уверился в том, что видит перед собой раба.

– Твоя прийти купить камень?

– Да. Мне нужно много. Я подожду.

Эдгар присел на плоский камень, понаблюдал за Габом и остальными и быстро понял, как тут все делается. Мастер вставлял дубовый клин в трещину в каменной плите, забивал его, расширяя трещину, и колотил до тех пор, покуда часть плиты не отваливалась. Если естественных трещин в нужном месте не было, мастер брался за железное долото. Эдгар прикинул, что каменотесы наверняка научились опытным путем определять слабые места в породе, и этот навык значительно облегчает их труд.

Габ раскалывал крупные камни на два, а то и три поменьше, чтобы их проще было перевозить.

Эдгар покосился на других покупателей. Те сложили в телегу десяток камней и на том остановились. Пожалуй, именно столько способны вытянуть волы.

Мужчины принялись запрягать животных. Значит, дело сделано.

Габ одолел очередную каменную плиту, откашлялся, посмотрел на небо и, похоже, решил, что с работой пора заканчивать. Он подошел к телеге, запряженной волами, и довольно долго о чем-то беседовал с двумя покупателями. Наконец один из мужчин вручил ему плату, хлестнул волов плетью, и телега покатила прочь.

Эдгар направился к Габу. Тот взял ровную палку, лежавшую поверх кучи камней, и нанес на нее рядок зазубрин. Так вели свои записи ремесленники и торговцы: пергамент им был не по карману, да и писать на пергаменте они попросту не умели. Наверное, Габу приходится платить местному лорду – может, цену одного камня из пяти, – потому-то он и подсчитывает, сколько продал.

– Я Эдгар из Дренгс-Ферри, – сказал юноша. – Десять лет назад мы покупали тут камни на починку церкви.

– Было такое, припоминаю. – Габ сунул палку с насечками в карман. Эдгар заметил, что мастер сделал всего пять зарубок, хотя продал десять камней; возможно, другие зарубки появятся позже. – Но тебя я не помню, хотя, конечно, десять лет назад ты был совсем еще несмышленышем.

Эдгар окинул Габа испытующим взглядом. Руки мастера пестрели застарелыми шрамами – от инструментов и каменных осколков. Судя по всему, Габ прикидывал, как ему половчее одурачить несведущего юнца.

– Тогда платили два пенса за каждый доставленный камень, – твердо сказал Эдгар.

– Правда, что ли? – Габ притворялся, что забыл.

– Если цена осталась та же, нам нужно еще две сотни камней.

– Боюсь, мы не сможем сохранить цену. Давно это было.