Вечер и утро

— Я знавала такую семью, — поделилась Лив. — В детстве у меня была подружка, так у нее были одна мать и двое отцов.

Интересно, можно ли этому верить. Он вгляделся в лицо женщины; похоже, та и вправду что-то такое вспоминала.

— Ее звали Маргарет.

— Именно так, — подтвердила матушка. — Когда рождается ребенок, никто не знает, какой из братьев отец, а кто дядя. Если люди подобрались разумные, никого это не заботит. Они попросту растят всех детей как своих собственных.

— А как насчет свадьбы? — справился Эдбальд.

— Вы принесете обычные клятвы в присутствии нескольких очевидцев. Я бы позвала лишь родичей из двух семей.

— Ни один священник не благословит такой брак, — возразил Эрман.

— К счастью, священник нам не понадобится, — ответила матушка.

— А если все-таки захотим, чтобы он был, брат Дренга обязательно нам поможет, — язвительно добавила Лив. — Дегберт сам живет с двумя женщинами.

— Это жена и наложница, — пояснил Дренг словно в оправдание.

— Поди разбери, кто из них кто.

— Ладно, — матушка махнула рукой. — Квенбург, тебе есть что сказать отцу?

Девушка озадаченно моргнула.

— Да вроде нет.

— А если подумать?

«Что еще?» — спросил себя Эдгар.

— Нет. — Квенбург нахмурилась.

— У тебя не было месячной крови с тех самых пор, как мы прибыли в Дренгс-Ферри, верно?

Матушка сумела удивить Эдгара в третий раз подряд. Квенбург тоже изумилась:

— Откуда ты узнала?

— Твоя фигура изменилась. Ты слегка прибавила в весе у талии, твоя грудь стала больше. Полагаю, и соски побаливают.

Квенбург испугалась и заметно побледнела.

— Да откуда ты все знаешь? Ты что, ведьма?

Лив сообразила первая:

— Ой-ой, я должна была заметить признаки.

«Твое зрение затуманилось от эля», — мысленно объяснил ей Эдгар.

— Да о чем вы все болтаете?! — воскликнула Квенбург.

— У тебя будет ребенок, — спокойно ответила матушка. — Когда перестает идти месячная кровь, значит, ты понесла.

— Да ну?

Эдгар спросил себя — как девчонка может дожить до пятнадцати лет и не знать о таком?

Дренг впал в ярость:

— Выходит, она уже в тягости?

— Да, — отозвалась матушка. — Я поняла это, когда увидела ее голой. И она не знает, кто отец — Эрман или Эдбальд.

Дренг злобно уставился на Милдред:

— По твоим словам получается, что она не лучше шлюхи!

— Успокойся, Дренг, — ввернула Лив. — Сам спишь с двумя женщинами, но тебя-то никто шлюхой не зовет.

— С тобой я давно не спал.

— Милость, за которую я ежедневно благодарю небеса.

— Кто-то должен помочь Квенбург растить ребенка, Дренг, — сказала матушка. — Выбор у нас невелик. Она может остаться с тобой, и ты поможешь воспитывать внука.

— Ребенку нужен отец. — В кои-то веки Дренг рассуждал на удивление здраво. Эдгар заметил, что он смягчается в присутствии Квенбург.

— Или Эрман и Эдбальд женятся на Квенбург, — продолжала матушка, — и они будут воспитывать ребенка вместе. Если так случится, то Эдгар переберется на житье к тебе, и ты будешь платить ему по полпенни в день помимо еды.

— Мне не нравится ни то, ни другое.

— Предложи свое.

Дренг открыл было рот, но не произнес ни слова.

— А ты что думаешь, Квенбург? — спросила Лив. — Ты-то хочешь замуж сразу за Эрмана и Эдбальда?

— Хочу, — ответила Квенбург. — Мне они оба нравятся.

— Так когда у нас свадьба? — уточнила Лив.

— Завтра, — подытожила матушка. — В полдень.

— Где? Здесь?

— Вся деревня заявится.

Дренг сварливо проворчал:

— Я не намерен бесплатно поить элем этих дармоедов.

— А я не хочу по десять раз на дню растолковывать про этот брак каждому дурню в Дренгс-Ферри, — возразила матушка.

— Давайте у нас соберемся, — подал голос Эдгар. — Остальным сообщим позже.

— Я принесу бочонок эля, — пообещала Лив.

Матушка вопросительно посмотрела на Этель, которая до сих пор помалкивала.

— Я приготовлю медовые лепешки, — сказала та.

— Здорово! — обрадовалась Квенбург. — Люблю медовые лепешки.

Эдгар недоверчиво уставился на нее. Она только что согласилась выйти замуж за двоих мужчин, а сама думает о лепешках.

— Так что, Дренг? — настаивала матушка.

— Я буду платить Эдгару по фартингу в день.

— Решено. — Милдред встала. — Тогда мы ждем вас всех завтра в полдень.

Трое ее сыновей последовали за нею прочь от таверны.

«Я больше не крестьянин», — твердил себе Эдгар.

7

Конец августа 997 г.

Рагна не понесла.

Две недели после того, как Уилвульф покинул Шербур, ее терзали опасения на сей счет. Оплодотворена и покинута — это предельное унижение, в особенности для девушки знатного рода. Дочь крестьянина, постигни ее та же участь, тоже подвергнется осмеянию и презрению, однако в конечном итоге сможет найти человека, который возьмет ее замуж и согласится воспитывать чужого ребенка, но вот поруганной благородной дамы станут сторониться все мужчины ее сословия.

По счастью, самого страшного не случилось. Месячную кровь она встретила с такой же радостью, с какой встречают долгожданный восход солнца.

Пожалуй, Рагне следовало бы возненавидеть Уилвульфа, но она вдруг поняла, что ненависти в ней нет. Пусть он ее предал, она все еще тосковала по нему. Она знала, что ведет себя глупо, ну и ладно, ведь им никогда, скорее всего, не увидеться вновь.