Вечер потрясения (СИ)

Две ракеты AIM-120A ушли из-под плоскостей "Супер Хорнита" в пустоту, ринувшись вслед за "Фланкером", а ведомый, державшийся рядом, произвел залп по второй машине чокнутых русских, видимо, окончательно плюнувших на свои жизни. Звено перехватчиков заняло идеальную позицию – позади противника, выше его на добрых четыре тысячи футов, сблизившись с чужими самолетами менее, чем на десять миль, и до последней секунды, когда изменить что-либо стало уже поздно, оставшись незамеченными. Русские слишком увлеклись атакой, сосредоточившись на кораблях, и забыли об угрозе с неба. Они должны были поплатиться за это.

– Получите, ублюдки! – с азартом воскликнул пилот, видевший, как растворяются в небе отделившиеся от его истребителя ракеты.

Державшийся еще выше "Супер Хорнитов" самолет дальнего радиолокационного обнаружения Е-2С "Хокай" подсвечивал русские машины своим мощным радаром, наводя на них ракеты, и перехватчики пока так и не включили свои локаторы – это было ни к чему с такой поддержкой. Втроем, пара "шершней" и "Хокай", они могли отразить атаку целой эскадрильи, не то, что далекой пары "Сухих", какими бы скоростными и маневренными те не были. Русские были обречены.

Экипаж самолет радиолокационного дозора, неторопливо описывавшего круги чуть в стороне от места схватки, мог наблюдать воздушный бой во всех деталях. И операторы не упустили тот момент, когда целей стало четыре вместо двух, и пара новых отметок с огромной скоростью рванулась к эскадре.

Разумеется, с борта "летающего радара" невозможно было видеть, как "сигары" крылатых ракет отделились от своих носителей, и, выбрасывая длинные хвосты огня, умчались к горизонту, туда, где шрамом на серой поверхности арктических вод белел кильватерный след полудюжины кораблей, самый аленький из которых имел водоизмещение восемь тысяч тонн. Но живое воображение летчиков дополнило то, что они наблюдали на экранах, и сердца их застучали вдвое чаще – русские сумели опередить своего противника, пусть это уже не могло спасти жизни горстки пилотов.

Счет шел на секунды. Ракеты "воздух-воздух", связь с которыми "Хокай" поддерживал в автоматическом режиме, по защищенному каналу сбрасывая координаты целей, только включили радарные головки наведения, став полностью независимыми от виляния извне. Но как бы ни были они быстры и точны, время оказалось упущено.

– Синее звено, отбой, – немедленно скомандовал офицер, точно знавший, в какую цену обойдется даже секундная заминка. – К черту эти драные "Фланкеры", парни! Приказываю сбить ракеты!

Истребители, вернее, метки на экране, немедленно изменили курс, уходя в сторону от русских самолетов. Но на борту "Хокая" уже поняли – пилоты не успеют выполнить приказ. Ракеты, выпущенные противником, летали быстрее, чем палубные истребители F/A-18E "Супер Хорнит", и догнать их было невозможно. Но на пути у русских SS-N-28 нерушимой скалой возник ракетный крейсер.

Первая ракета AMRAAM взорвалась десятью метрами левее и чуть выше "Сухого", вовремя брошенного Кротовым в вираж со снижением. Автомат отстрела ложных целей выбросил в пространство последнюю порцию дипольных отражателей, ставя заслон радиолокационной головке наведения второй ракеты, но пилот понимал – живыми уйти отсюда уже не получится. Оставалось только попытаться выиграть хотя бы минуту, чтобы принять какое-нибудь решение.

– Маневрируй, – почти кричал вдавленный в спинку кресла чудовищной перегрузкой Смирнов. – А-а, суки! Не уйдем!

– Хрена им, падлам! Уйдем, – с ощутимой натугой прошипел сквозь зубы Кротов. – Уйдем!

Безопасность полетов на самолетах семейства Су-27 обеспечивалась просто – ручка управления машиной имела ограничения подвижности, и для того, чтобы выполнить по-настоящему опасный маневр, на грани срыва потока, требовалось приложить немалые усилия. Сейчас, когда на кону стояла жизнь, с которой Иван Кротов не спешил расстаться, силы в руках пилота утроились, и он отжимал рычаг, почти не чувствуя сопротивления.

Облако дипольных отражателей повисло за кормой маневрировавшего на пределе возможностей – и на жалких остатках топлива – Су-34, заслоняя его от "взгляда" ракеты "воздух-воздух". Кротов, не мешкая, заложил лихой вираж, стараясь увести машину из поля зрения системы наведения ракеты.

Маневренность "Сухого" оказалась выше всяких похвал. Замысел пилота удался, и AMRAAM, потеряв цель, ушел в сторону, зарывшись в облако невесомой фольги, а там уже взорвавшись.

– Живы! Черт, мы живы!

Экипаж "Сухого", увидев это, не смог сдержать криков радости – они вырвались из тисков смерти.