Вечер потрясения (СИ)

Летчик не сомневался, что сейчас они видят на экранах своих радаров – первым делом надменные янки развернули локаторы, направив их антенны на север, чтобы знать обо всем, что происходит на сопредельной территории – отметку воздушной цели. Что ж, пока он держится в раках приличий, опасаться нечего, а над своей землей он волен делать все, что угодно. В прочем, генералы, кажется, так не считали, иначе, перед тем, как его машина отовралась от взлетной полосы авиабазы в поволжском Ахтубинске, не было бы столь нервного и щедро сдобренного предупреждениями и угрозами инструктажа.

– Седьмой, я земля, – голос диспетчера, над которым наверняка нависали, сверкая позолотой на погонах, штабные чины. – Седьмой, доложите обстановку на борту.

– Земля, я седьмой, – послушно отозвался пилот, щелкнув переключателем на приборной панели. – Полет нормальный. Нахожусь в квадрате девять-пятнадцать, следую заданным курсом.

Радио, наверное, не могло передать недовольства, исподволь звучавшего в голосе летчика. Они никогда не занимался медитацией, считая все эти эзотерические фокусы обычной ерундой. Во всяком случае, у опытного пилота на земле хватало забот, чтобы не тратить свое время на пустяки. Но здесь, среди простора небес, он невольно погружался в странное оцепенение, когда сознание словно расслаивалось. Летчик одновременно мог контролировать полет, держа в поле зрения показания всех приборов, и также пребывая в состоянии странного очищения разума, когда открывались все тайны этого странного мира.

Это были мгновения полного катарсиса, сверхъестественного озарения. Над головой – бирюзовая чаша небосвода, внизу – острия горных пиков, пронзающие белоснежные сугробы облаков, отбрасывая длинные тени, силуэтами схожие с клинками. В спину вонзало свои лучи солнце, уже успевшее вскарабкаться из-за горизонта, хотя там, внизу, для многих рассвет еще не наступил. Сердце летчика билось ровно, мощными толчками разгоняя по телу кровь, а слух ласкала полная скрытого могущества песня реактивных двигателей.

Сейчас во всем мире их было лишь двое – пилот и стальная "птица", мощная и абсолютно послушная его воле. Человеку не приходилось прилагать ни малейших усилий, чтобы управлять машиной – автопилот делал все лучше и точнее, всегда, пока дело не доходило до боя. "Сухой" шел над хребтом со скоростью восемьсот километров в час – любой ас минувшей мировой войны умер бы от зависти, узнав, что можно летать одновременно так высоко и так быстро. Но тот, кто сжимал в своих руках ручку управления истребителем, знал, что может мчаться втрое быстрее, намного опережая звук и разя на восемьдесят километров точными залпами управляемых ракет.

– Вас понял, седьмой, – невидимый диспетчер был спокоен, и, видимо, пытался передать свое спокойствие отделенному от него сотнями километров степных просторов летчику. – Мы ведем вас. Посторонних целей в районе границы и по курсу не наблюдаем. Продолжайте полет согласно заданию.

"Сухой" находился в зоне досягаемости многочисленных наземных радаров, цепью протянувшихся вдоль южной границы страны, от черноморского побережья до теплых вод Каспия, и потому бортовая радиолокационная станция была отключена, чтобы хоть так не выдавать свое присутствие. На земле, на командном пункте, видели все, что происходит в небе, и могли направить истребитель, немедленно указав ему врага, если только кто-то осмелится незваным пересечь абсолютно неразличимую здесь, во многих километрах от грешной земли, но столь же неприкосновенную, как и всюду, линию государственной границы.

Полет длился уже больше часа, и пилоту предстояло провести в небе, крепко притянутым к спинке кресла привязными ремнями, еще втрое больше, прежде, чем пневматики шасси снова коснутся бетонного покрытия посадочной полосы "родной" авиабазы. Все привычно до скуки, и только ощущение полной свободы, захватывавшее полностью, без остатка, позволяло смириться со всем прочим.

– Седьмой, я земля, – неожиданно истребитель вновь настиг оклик с земли, с далекой сейчас авиабазы, где в сильном напряжении пребывали десятки людей в погонах с самым разным числом звезд и просветов. – Седьмой, две воздушные цели приближаются со стороны грузинской территории к государственной границе. Квадрат восемь-тридцать шесть, дальность двести. Следуйте на перехват в автоматическом режиме.

Пилот не прикасался к рычагам управления, когда машина, получив команду с земли, изменила курс, сойдя с заранее рассчитанного и утвержденного большими начальниками в штабах, вплоть до штаба округа, маршрута. Летчик, а равно и те, кто находился на земле, пристально следя за ним, еще не знал, что покою и умиротворению приходит конец.