Вечер потрясения (СИ)

Алексей Басов грозно нахмурился, сделав шаг к дрогнувшему офицеру, юному выпускнику военного училища, только успевшему сменить учебный класс на казарму, и тотчас оказавшемуся в пекле беспощадной войны.

– Товарищ полковник, но это же не правильно! Мы не можем так поступать, он же наш пленник!

Американец, внезапно переставший сыпать угрозами и замолчавший, лишь переводил испуганный взгляд с одного русского на другого, как-то вдруг сжавшись, словно смог, несмотря на незнание языка, понять суть спора, ставкой в которой оказалась его жизнь.

– Этот американец, он же безоружен, – дрожащим от волнения голосом между тем воскликнул старший лейтенант. – Мы ведь победили его в бою, а теперь то, что вы приказываете… Это же обычное убийство, а мы ведь солдаты, но не убийцы, товарищ полковник!

– Вы убивали американцев в бою, не боялись стрелять в них и сами шли под пули! Что изменилось? Нам некогда возиться с этим янки. Приказываю расстрелять его немедленно, старший лейтенант! Выполнять!!!

Офицер не тронулся с места, лишь вздрогнув от грозного рыка полковника и крепче стиснув цевье своего АК-74, точно боялся, что командир полка попытается завладеть его оружием. Стоявшие рядом солдаты из его взвода отшатнулись, изрядно напуганные стычкой двух офицеров.

– Вы – ничтожество и трус, старший лейтенант! – с презрением прошипел сквозь зубы полковник Басов, скользнув взглядом куда-то мимо покрывшегося красными пятнами от стыда и гнева, которому невозможно было дать выход, командира взвода.

Оточенным движением Алексей Басов расстегнул висевшую на правом боку кобуру, рывком вытащив табельный "Макаров". Оттянув до упора затвор, полковник, уже видевший отпечаток ужаса на лице пленника, которому некуда было бежать, и не у кого было просить пощады, загнал в ствол девятимиллиметровый патрон, вскинув руку с оружием. Черный провал ствола ПМ уставился в лицо оцепеневшему американцу, сухо щелкнул предохранитель, и спусковой крючок подался назад, повинуясь движению указательного пальца полковника.

Дикий, безотчетный страх вырвался откуда-то из глубины души Джованни Карузо, когда русский командир резким движением выхватил пистолет из кобуры, направляя оружие точно в лицо пилоту. От былой уверенности, на самом деле не более чем бравады, не осталось и следа теперь, под бесстрастным "взглядом" черного провала ствола. Оттуда, из этой бездны, сквозило холодом, могильной сыростью, гнилью и тленом.

– Вы не имеете права, – закричал, срываясь на фальцет, капитан Карузо, вкладывая в этот вопль отчаяния все свои силы, все желание жить. – Я – военнопленный! Это преступление!

На мгновение русский полковник замер, уже направив оружие на цель, и Карузо даже смог поверить, что вражеский офицер изменить свое решение, что это была лишь попытка запугать – вполне успешная, кстати – и сейчас жуткий спектакль закончится. И в этот миг палец указательный полковника дрогнул, потянув спусковой крючок, и в лиц капитану Джованни Карузо полыхнуло пламя, а затем опустилась непроницаемая завеса тьмы.

Все, кто был рядом с полковником Басовым, вздрогнули, когда отрывисто хлопнул выстрел. Пуля угодила американцу точно между глаз, оставив небольшое сочащееся кровь отверстие во лбу, и снеся при этом весь затылок, так что кровавые брызги долетели до каждого, кто находился рядом. А сам полковник, не торопясь, убрал оружие в кобуру, не забыв передвинуть рычажок предохранителя, и приблизился к трупу, вокруг которого толпились пораженные увиденным солдаты.

Раскаяния, сожаления не было – полковник верил, что поступил именно так, как должно. Это не было убийством безоружного, только справедливой местью, ведь не так давно его, Алексея Басова бойцы были совершенно беспомощными и почти беззащитными перед атаками этого пилота, с высоты птичьего полета расстреливавшего наступавшие танки. Враг получил по заслугам, и только, он ведь с самого начала должен был понимать, что ждет его, чужака, с оружием в руках пришедшего на эту землю.

– Так будет с каждым из вас, ублюдки, – процедил Басов, обращаясь к мертвецу. Офицер чувствовал лишь омерзение, примерно такое, когда давишь забежавшего на кухню таракана – неприятно, но необходимо, чтобы он в следующий раз не привел своих усатых "приятелей". И, взглянув на своих бойцов, Алексей добавил: – В следующий раз, если кто-то посмеет не выполнить мой приказ, я расстреляю труса на месте! Они – враги, и смерть – их собственный выбор!

Никто не нашел в себе смелости что-нибудь сказать в ответ. Солдаты просто смотрели на распростертый у их ног труп врага, а полковник, уже забывший об этом, принялся сыпать приказами:

– Противник находится совсем близко, надо быть начеку! На земле наше превосходство бесспорно, а большого количества самолетов у янки быть не может, им просто неоткуда здесь взяться. Мы раздавим этих ублюдков! Выслать вперед разведку – я не хочу оказаться мишенью для американских снарядов! Мы должны обнаружить их первыми и нанести удар!