Вечер потрясения

– Осторожно, мы в захвате, – предостерегающе сообщил второй пилот командиру группы. – Это русские. До их кораблей порядка восьмидесяти миль, сэр!

Первый пилот, отвечавший не только за свой экипаж, но и за всю группу, не почувствовал страха. Напротив, его переполняла радость – они появились в нужном месте в нужное время, и теперь оставалось только выполнить то, ради чего они и были здесь.

– Кондоры, оружие к бою. Открыть огонь!

На барабанных пусковых установках в бомбоотсеках шестерки "крепостей" в это вылете были подвешены не термоядерные бомбы, и даже не дальнобойные стратегические "крылатки" CALCM. В этом вылете их оружием были противокорабельные ракеты AGM-84А "Гарпун", бивших на сто двадцать километров, надежное, проверенное не только на полигонах оружие. Каждый В-52Н нес на внутренней подвеске по восемь тринадцатифутовых сигар с короткими крестообразными крылышками и скрытыми в стальных капсулах пятисотфунтовыми боеголовками.

Распахнулись створки бомболюков, и из чрев бомбардировщиков градом посыпались, срываясь с замков внутренней подвески, ракеты. "Гарпуны" пикировали к поверхности воды, и там, на высоте нескольких десятков метров, запускались турбореактивные двигатели, и ракеты, переходя в управляемый полет, разгонялись до двухсот восьмидесяти метров в секунду.

Для того чтобы выпустить все сорок восемь ракет AGM-84А, полный боекомплект полудюжины "Стратофортрессов", понадобилось несколько минут – экипажи старались поскорее избавиться от смертоносного груза, не желая оставаться мишенями для русских ракет дольше, чем требовалось. Ракеты пикировали, выравнивали полет у самых гребней волн, всего в полутора десятках метров от поверхности, разворачиваясь на цель. Там, у самой воды, они благодаря естественной кривизне земной поверхности, на некоторое время сделались невидимыми для радаров.

Спустя несколько секунд включились радиолокационные головки наведения, начавшие поиск мишеней – русских кораблей. Ракеты шли широким фронтом, осматривая акваторию на много миль, но, в отличие от русских аналогов, они не могли обмениваться информацией. Каждый "Гарпун" был сам по себе, сам искал цель, атакуя ее без учета других ракет.

– Работа выполнена, джентльмены, – с удовлетворением констатировал командир группы. – Пуск произведен. Включить станции радиоэлектронного подавления. Кондоры, уходим отсюда!

По команде специалисты радиоэлектронной борьбы разом привели в действие станции электронного противодействия AN/ALQ-172(V2). Вслед за "Гарпунами" устремился шквал электронных помех, заставив на несколько секунд ослепнуть русские радары, потеряв цели. "Боингам" этого вполне хватило, чтобы развернуться на девяносто градусов, быстро удаляясь в сторону норвежских берегов, а ракеты, на полет которых теперь уже не могли повлиять люди, преодолели несколько миль, все больше приближаясь к целям. Для того чтобы что-то предпринять, у русских моряков оставались считанные минуты.

– Ракеты в пятидесяти милях, – доложил мичман, следивший за показаниями радара. – Противник ставит помехи. Черт, они слепят наши локаторы!

Волна ракет, запущенных со "Стратофортрессов", приближалась, накатывала на корабли. Расстояние сокращалось, счет шел на секунды. Но Виктор Еремин, не покидавший боевой информационный пост крейсера, был спокоен и уверен в себе, точно зная, что делать. Он десятки раз оказывался мишенью для чужих ракет, и неизменно сохранял корабль, пусть это и были всего лишь учения, где проигравший рисковал только выговором от командования. Просто сейчас капитан тоже старался убедить себя, что все это – не по-настоящему. Как ни странно, помогло, и волнение, появившееся, было, после первых панических рапортов, исчезло, уступив место собранности.

– Самый полный ход, – приказал Еремин. – Курс сто восемьдесят. Поставить активные радиоэлектронные помехи. Все средства противовоздушной обороны – в полную готовность!

Вода за кормой атомного крейсера вспенилась, взметенная вышедшими на предельные обороты гребными винтами. "Петр Великий", набирая скорость, оставляя за собой четкий кильватерный след, шрам на чистой морской глади, лихо развернулся, как будто его командир рассчитывал выиграть у "Гарпунов" в догонялки, хотя на самом деле корма представляла собой меньшую мишень, чем борт протяженностью двести пятьдесят метров. Реакторы были запущены на максимальную мощность, паровые турбины работали почти на пределе возможностей, но расстояние, разделявшее эскадру и стелящиеся низко над водой ракеты, неумолимо сокращалось.

– Ракетному комплексу "Форт-М" открыть огонь, – приказал Еремин. – Уничтожить ракеты противника. Радист, связь со штабом флота и "Адмиралом Кузнецовым". Передайте им, что мы подверглись атаке со стороны американцев.