Вечер в городе соблазнов

Поэтому от фургона нам пришлось избавиться – Пташук отогнал его на одну из стоянок, около музея океанографии. Через несколько дней его, конечно, отбуксируют на платную стоянку, потом начнут выяснять, кто же является владельцем, и выйдут на компанию по прокату автомобилей, где Пташук оставил поддельное удостоверение личности...

Мне пришлось таскать на себе одеяние так называемой герцогини – из нормальной одежды у Пташука, оказывается, ничего припасено не было. Я дулась и злилась, а в особенности неприятно мне было наблюдать, как Пташук и Таечка поглощают разноцветное мороженое за столиком одного из ресторанчиков. Я же, как и полагается особе моего возраста, сидела на скамейке и кормила голубей. Мне до слез стало обидно – вот этим и закончится моя карьера?

Наконец начало темнеть, и мы приняли решение отправиться к вилле олигарха. Она располагалась на искусственном мысе, вдававшемся в Средиземное море. Мы присоединились к туристам из Восточной Европы, которые осматривали достопримечательности Бертрана, и оказались в квартале шикарных особняков и обиталищ миллионеров да миллиардеров. Чем хорошо в старушке Европе, так это тем, что подобные места не огорожены колючей проволокой и не охраняются автоматчиками с немецкими овчарками.

Быстренько отпочковавшись от своих братьев-славян, которых больше занимали не шедевры архитектуры, а шикарные автомобили, мы свернули на тихую тенистую улочку, окаймленную с обеих сторон кипарисами. Ах, кипарис, символ смерти... А ведь нам предстояло навестить жилище моего бывшего и, увы, невесть кем – но уж точно не мной! – убитого любовника.

Виктор выбрал себе виллу побольше и попрезентабельнее – это была даже не вилла, а небольшой замок или средних размеров дворец. В Бертране, где некогда придерживались мнения, что если ты богат, то не следует выставлять свое богатство напоказ, в годы после крушения СССР все разительно изменилось. Теперь заброшенные участки покупали нувориши из Восточной Европы, Китая и Индии, сносили старинные виллы и возводили колоссальные «версали», «сан-суси» и прочие «эскориалы», которые тешили их самолюбие и полностью соответствовали их колхозному вкусу.

Как и мой номер в отеле, вилла Вити была опечатана. Но нас это не остановило. Раньше, как мне было доподлинно известно, у Вити работали видеокамеры, фиксировавшие каждого, кто пытался приблизиться к его жилищу, но по причине убийства хозяина все слуги получили бессрочный отпуск, а охрану распустили – ведь охранять стало попросту некого.

Я осторожно открыла витые ворота, отчаянно опасаясь, что раздастся сигнал тревоги или тотчас возникнут полицейские. Однако ничего подобного не произошло. Вилла, по сути, оказалась никому не нужна – тело владельца находилось у патологоанатома, а родственников у Вити, за исключением дочки Таечки, не имелось. Когда планировались похороны, было неизвестно.

Мы гуськом протиснулись в ворота (раскрывать их полностью мы не рискнули, не желая привлекать ненужное внимание) и оказались в парке. Растения здесь без должного ухода не успели еще завянуть или пожухнуть, однако я хозяйским глазом отметила надвигающиеся признаки запустения. Неужели в жизни всегда так – стоит миновать всего нескольким дням после кончины человека, как все, что было связано с ним, начинает приходить в упадок?

Дворец был неосвещен и походил на обиталище злых духов. На мгновение мне даже сделалось не по себе – кто знает, может, нас сейчас настигнет привидение, дух покойного Вити? Но при жизни мы были друзьями, так что ему незачем после смерти нападать на меня. И мы же пытаемся установить, кто его убил, покойный олигарх должен быть нам благодарен...

И снова мои мысли свернули на печальную тропку – если я еще и увижу Витю, так только в гробу, мертвым. Все-таки он был неплохим человеком, несмотря на все свои недостатки. А у кого, собственно, нет их, недостатков-то? Миллиарды же помогают рассматривать недостатки как достоинства...

И наконец мы оказались около особняка. Чуть дрожащей рукой я подбирала нужный ключ – вообще-то раньше дверь мне всегда открывал дворецкий, но теперь в особняке никого не было. Дверь бесшумно отворилась, и мы оказались в величественном холле.

Теперь нужно было в течение тридцати секунд отключить сигнализацию, иначе сработает тревога. Витя когда-то учил меня данной премудрости и настоятельно вбивал мне в голову код, но то ли от страха, то ли из-за того, что прошло слишком много времени, он из нее вылетел. Я тупо смотрела на мелькающие красные цифры, менявшиеся в порядке уменьшения: 22, 21, 20, 19...

Требовалось что-то срочно сделать, но я не знала, что именно. Я три раза ввела комбинацию из шести чисел, но это не возымело успеха – возможно, я ошиблась, а может быть, полиция сменила код доступа.

В тот момент, когда возникла цифра 4 и я уже думала, что нам надо немедленно уносить отсюда ноги, экран сигнализационного устройства внезапно погас. Я повертела головой и тихо спросила:

– А что случилось?

Пташук, переводя дыхание, ответил:

– Скорее всего, нам просто повезло. Такое случается раз в миллион лет!