Вечер в городе соблазнов

В городской библиотеке, облезшем здании с разобранной крышей, шел капитальный ремонт. Кутающаяся в шаль библиотекарша заявила, что, во-первых, записаться в библиотеку можно только при наличии здешней прописки, во-вторых, отдел периодики по причине ремонта не работает, а в-третьих, нам не следует совать нос не в свои дела. Значит, Ухтомская и здесь уже успела обозначиться!

Больше из библиотекарши ничего не удалось выжать. Она демонстративно извлекла термос и кулечек с пирожками и стала обедать у нас на глазах, поставив на стол табличку «Перерыв». От запаха пирожков у меня свело скулы, и я подумала, что готова продать душу за одно такое калорийное хлебобулочное изделие.

Нам оставалось только наведаться в краеведческий музей, нашу последнюю надежду. Не может же быть, чтобы все в городке были до такой степени запуганы Ухтомской, что никто не в состоянии ответить на наши вопросы!

* * *

Музей был весьма запущенным заведением, и кассирша уставилась на нас с неподдельным интересом. А затем спросила:

– Иностранцев среди вас случайно не имеется? А то для них особый тариф!

И она ткнула на картонку, где были перечислены цены на входные билеты. Выяснилось, что гости из-за рубежа отчего-то должны платить почти в пять раз больше, чем граждане России. Мы вручили женщине нужную сумму и прошли в тихий, пахнущий затхлостью и пылью зал. История Староникольска, признаюсь честно, нимало меня не занимала. Я пронеслась по краеведческому музею и остановилась около стенда с надписью кровавыми буквами: «Цветочные убийства». Оказалось, что в городе в начале двадцатого века действовал маньяк, душивший красоток, а затем спустя едва ли не девяносто лет объявился его подражатель, решивший повторить серию зверских преступлений[3]. Об этом я ничего не слышала, так как жила и работала за границей, а там хватало своих убийц и маньяков.

Я как раз рассматривала старые фотографии – прелестную молодую даму, какую-то, кажется, звезду немого кино, в белом платье и с огромным зонтиком в руках, когда за моей спиной раздался чей-то голос:

– Анна Радзивилл, одна из жертв так называемого Садовника...

Я обернулась и лицезрела женщину неопределенных лет с неопределенным цветом волос и вообще неопределенной внешности – типичная работница провинциального краеведческого музея!

– Вас интересуют «цветочные убийства»? – спросила она с надеждой. – Мы можем специально для вас организовать особую экскурсию. Она стоит недорого! Дело в том, что те преступления имеют прямое отношение к нашему краеведческому музею...

– Да, меня занимают убийства прошлых лет, – кивнула я, – однако вовсе не цветочная серия. Расскажите-ка лучше о том, что произошло в августе 1979 года. А также о некоем малоприятном жителе Староникольска по фамилии Пересветов и о его дочке.

Дама крякнула и замахала руками:

– Что вы, что вы! «Цветочные убийства» гораздо интереснее! Кстати, я знаю маньяка, хотя, конечно, и не подозревала тогда, что тот человек является маньяком. Он душил свои жертвы и оставлял около их тел определенный цветок. Началось все с лилии, а закончилось розой...

Определенно, в Староникольске никто не хотел вести речь о том, что произошло в семьдесят девятом году! Но почему? Это что, коллективная психологическая травма?

Я прервала даму, начавшую презентовать мне заученный текст, и заявила:

– Если не хотите рассказывать о Пересветове, то скажите, по крайней мере, в чем же там дело было? Почему все молчат, как будто воды в рот набрали?

Хранительница, осмотревшись по сторонам (что, впрочем, было излишней предосторожностью, так как, кроме Таечки и Дениса, оставшихся в соседнем зале, в музее никого не было), прошептала:

– Приказ начальства! Директор вчера вызвал всех на планерку и сказал, что ни под каким соусом нельзя отвечать на вопросы посетителей и в особенности любопытных приезжих относительно того, что случилось здесь в августе семьдесят девятого. Иначе сразу же грозит увольнение! Такие меры не директор выдумал, а наш новый мэр. Он лично отдал распоряжение, и все потому, что у него побывала московская писательница...

Вот и прояснилась причина молчания жителей Староникольска – провинциальный мэр решил оказать услугу столичной знаменитости!

– Но ведь вам запрещено говорить об этом в рабочее время. А как быть с нерабочим? – коварно заметила я. – Тогда вам никто не может запретить поделиться со мной информацией. И я готова заплатить! Сколько вы получаете в месяц?

Дама замялась, а я сказала:

– Умножьте свой оклад на три. Но при условии, что вы расскажете нам все в подробностях!

Работница музея быстро согласилась:

– Хорошо. Только деньги вперед! Я ведь здешняя старожилка, все знаю. И покойного Аристарха Борисовича Пересветова тоже знала...

В зал вошли Денис с Таечкой, а вслед за ними – дама с величественной прической и надменным выражением лица. Увидев ее, моя собеседница стушевалась и принялась громко декламировать:

– ...Что в итоге и позволило изобличить «цветочного убийцу». Самым занимательным оказался следующий факт: родственными узами были связаны не только убийца и его подражатель, но и...