Вечер встречи выпускников (СИ)

Эл осторожно скользнул под одеяло, принял наиболее удобную позу, в которой ломота в теле (спасибо Серёже) почти не ощущалась, и постарался заснуть. Закон подлости никто не отменял — у ещё недавно засыпающего на ходу Эла сна ни в одном глазу не было. В принципе, он мог принудительно заставить себя спать или наоборот — бодрствовать несколько суток подряд, для этого надо было только отдать команду электронному процессору взять на себя управление биологическим мозгом. Только этого Электроник без крайней нужды не делал — он всегда хотел быть обычным человеком и лишний раз напоминать себе, что в некотором смысле он — машина, было глубоко противно. Уж лучше немного бессонницей помучиться как рядовой обыватель.

Немного полежав просто глядя в потолок, Громов наконец не выдержал, повернулся к Гусеву и легко дотронулся до его руки. Хотелось большего. И не только секса. Хотелось почувствовать тепло близкого человека, человека, к которому он всегда испытывал симпатию. Эл придвинулся почти вплотную к Макару, так что кожей ощущал жар его тела и чувствовал на себе его дыхание. И замер. Может получится обнять Гусева так, чтобы он не проснулся? Пока он думал, Макар зашевелился, заворочался и… сам сгрёб Элека в охапку и крепко прижал его к себе, уткнувшись носом в его шею. Эл выдохнул. Оказывается, последние несколько минут рядом со школьным товарищем он был так напряжён, что почти не дышал. А теперь, лёжа в кольце тёплых рук человека, с которым его связывали только самые светлые чувства и воспоминания, Громов расслабился. Он даже не подозревал, насколько сильно ему не хватало такого контакта, простых прикосновений, человеческой близости. «Наверное, так они и спят с Вовкой», — подумал Элек, и сердце его сжалось от непонятного чувства. Вроде бы зависть, но явно не чёрная — друзьям он даже в мыслях не желал ничего дурного. Вроде бы сожаление — сумей он тогда, в школе, переключиться с Серёжи на Макара, они стали бы парой и, возможно, до сих пор были бы вместе. А может, это была тоска, ведь когда-то давно у Эла такое уже было — с Серёжей и, отчасти, с Миком. «Почему Серёжа предпочёл всё разрушить? — недоумевал Электроник. — Ему ведь было хорошо со мной. Неужели я был всего лишь удобным сексуальным партнёром и максимум, что он испытывал ко мне — это приятельские чувства? Чёрт, как больно-то до сих пор. Всё из-за него. Лучше бы я никогда его не встречал, лучше бы его не было в моей жизни. Бесчувственный эгоист ты, Серёжа, ненавижу тебя!..» Мысли в голове Элека путались, Серёжин образ приобретал какие-то поистине демонические черты, тоска смешивалась с обидой, а потом Эл сам не заметил, как провалился в сон.

Приснился Элеку кошмар. Да такой, что когда он в холодном поту открыл глаза и увидел спящего с ним в обнимку Макара, был полностью уверен, что это вовсе и не сон был, а ужасные воспоминания из собственной реальной жизни не дают покоя его душе даже ночью. А снилось Элеку, что он убил Серёжу. Вот так вот просто, едва познакомившись с ним после своего побега от профессора, свернул несчастному шею, а тело закопал в ближайшем лесочке. И сам стал «Серёжей Сыроежкиным». Жил в Серёжиной семье, крутил любовь с Макаром и до поры до времени был полностью доволен происходящим. Пока совесть и тоска по погубленному двойнику его вконец не измучила, отчего он, собственно, и проснулся. Самое интересное, что во сне он действительно любил Гусева.

Чтобы смыть с себя ночной кошмар, Эл пошёл ополоснуться под прохладной водой. Потом поставил себе чайник и сделал пару бутербродов — есть хотелось так, что желудок сводило болью. Что в общем-то логично, учитывая как его полоскало накануне вечером. Всё благодаря известно кому. И что удивляться тому, что во сне Громову хочется прибить этого пьяницу?

Однако, утром Эл почувствовал острое желание придушить двойника уже наяву.

***

— Сволочь! Чем ты занимаешься? Что мычишь?.. нажрался как свинья и говорить не можешь? Скотина ты, Серёжа!

Макар открыл глаза и даже не поверил, что проснулся. Рядом творился какой-то сюр. Всегда спокойный и уравновешенный Электроник с большим трудом старался не кричать в трубку, но его переполняло негодование, и скрыть это у него никак не получалось. Наконец, не дождавшись, по всей видимости, адекватного ответа от своего собеседника, он оборвал вызов и уткнулся лицом в подушку. Одна его рука по-прежнему сжимала телефон, другой он почему-то прикрывал свой зад, хотя был уже одет. Всё тело Громова сотрясалось от беззвучных рыданий.

— Эл… — Макар осторожно дотронулся до его плеча. — Что случилось?

— Прости… — Эл повернулся лицом к Гусеву. — Я просто испугался. За себя и за… него, — всхлипнул Громов. — Хотя его… убить мало! — не выдержал он и опять разрыдался.

— Ну, тише, — Макар подвинулся ближе к Электронику, обнял его и попытался успокоить. — Расскажи, чего там Сыроега натворил?