Вечера с историком

– Дней? – королева содрогнулась и подошла к краю террасы. Лорд следовал за ней. Какое-то время Елизавета молча стояла на месте, глядя на темную маслянистую поверхность воды. – Ведь вы любили ее одну, Робин? – спросила она странным неестественным голосом.

– Я любил лишь одну женщину, – отвечал безупречный дамский угодник.

– Но вы женились на ней и, говорят, по любви. Хорошо, пусть без любви, но это – брак. И вы можете так спокойно говорить о ее смерти? – голос королевы звучал печально. Она пыталась понять лорда Роберта и таким образом заглушить свои давние сомнения на его счет.

– А кто виноват? Кто сделал меня таким? – он вновь смело обнял ее; стоя бок о бок, они смотрели сквозь сумрак вниз, на стремительные воды реки. Они-то и подсказали лорду образное сравнение. – Наша любовь – что бурный поток, – продолжал он. – Противиться ей, – значит попусту тратить силы. Короткая борьба, агония, а потом – гибель.

– Но если отдаться на волю волн, вас унесет.

– Унесет в страну счастья! – воскликнул Дадли и вновь запел свою старую песню: – Скажите, что, когда… что после всего я смогу называть вас моей. Не лукавьте с собой, послушайтесь голоса природы, и вы достигнете счастья.

Елизавета взглянула на него снизу вверх, пытаясь в сумерках рассмотреть это миловидное лицо. Лорд заметил, как приподнялась и опала ее белая грудь.

– Могу ли я верить тебе, Робин? Могу ли я верить тебе? Дай мне правдивый ответ, – взмолилась королева. Сейчас она была просто женщиной, восхитительно слабой женщиной.

– А какой ответ дает вам ваше сердце? – произнес лорд, придвигаясь еще ближе и нависая над ней.

– По-моему, да. Могу. Во всяком случае, должна. Я не в силах ничего сделать с собой. В конце концов, я всего лишь женщина, – пробормотала она и вздохнула. – Да будет так, как ты желаешь. Возвращайся ко мне свободным.

Дадли склонился над ней, промямлил что-то бессвязное, и королева подняла руку, чтобы погладить его по смуглой, поросшей бородой щеке.

– Я вознесу тебя к вершинам величия, недоступным ни одному мужчине в Англии, а ты дай мне счастье, какого не видать ни одной женщине.

Лорд схватил ладонь Елизаветы и страстно припал к ней губами. Его ликующая душа пела победную песнь. Норфолк, Сассекс, остальная постнорожая братия – скоро он будет подзывать их к себе свистом, будто собачек.

Влюбленные взялись за руки и вернулись в галерею, но тут вдруг столкнулись лицом к лицу с тощим прилизанным господином, который низко поклонился им. На его хитроватой, чисто выбритой монашеской физиономии играла улыбка. Мягким спокойным голосом с заметным иностранным акцентом он объяснил, что не имел намерения мешать, а просто хотел выйти на прохладную террасу. Затем он вновь поклонился и пошел своей дорогой. Это был Альварес де Квадра, епископ Аквилский, испанский посол, с глазами, похожими на глаза Аргуса.

Лицо юной королевы окаменело.

– Хотела бы я, чтобы мне так же верно служили за границей, как здесь служат испанскому королю, – сказала она громко, чтобы удаляющийся посланник расслышал эту сомнительную похвалу, а затем добавила, обращаясь только к милорду и затаив дыхание: – Шпион! Филипп испанский еще услышит об этом!

– Он услышит и еще кое о чем. Какое это имеет значение? – со смехом спросил милорд.

Они в молчании прошли по галерее, мимо стоявшего на страже бдительного йомена, и вступили в первый коридор. Вероятно, встреча с де Квадра и ответ милорда на комментарий королевы заставили ее спросить:

– А чем она больна, Робин?

– Недуг неизлечим, – ответил лорд, прекрасно понимая, к кому относится этот вопрос.

– Кажется… кажется, ты говорил, что конец близок.

Он мгновенно уловил ее мысль.

– Да, действительно. Она вот-вот скончается, если уже не умерла.

Он лгал, ибо никогда еще Эми Дадли не чувствовала себя настолько хорошо, как сейчас. И в то же время, он говорил правду, потому что жизнь ее зависела от воли мужа, и можно было считать, что ее песенка спета. Лорд знал, что переживает решающие мгновения, от которых зависит его карьера. Судьбоносный час настал. Стоит проявить слабость и нерешительность, и он упустит свой шанс, упустит безвозвратно. Настроения Елизаветы были настолько же изменчивы, насколько упорны и постоянны были происки его врагов. Надо нанести удар как можно быстрее, пока королева не передумала. Надо вступить в брак с нею, неважно, тайный или открытый. Но сперва необходимо стряхнуть с себя сковывающее движения ярмо, избавиться от камнорской хозяюшки.