Вечера с историком

– Призываю Небеса в свидетели! – воскликнул он, когда Елизавета прозрачно намекнула на то, что он помог своей жене отправиться на тот свет. – Я никоим образом не повинен в случившемся. Я просил Блаунта, отправившегося в Камнор, провести расследование, невзирая на имена и звания. И если выяснится, что произошло нечто худшее, чем простое несчастье, убийца будет болтаться в петле.

Елизавета обняла его за шею и положила голову на плечо Роберта.

– О, Робин, Робин, мне так страшно, – жалобно проговорила она. Впервые на его памяти она была готова расплакаться.

Шли дни, и страхи понемногу развеивались. Наконец суд в Камноре, собравшийся с большим опозданием и постоянно побуждаемый милордом ко все новым изнурительным допросам, вынес вердикт: “найдена мертвой”, что избавляло его светлость (который, как известно, был в Виндзоре, когда погибла его супруга) от всякой ответственности. Это известие придало храбрости и королеве, и милорду; теперь они уже не делали секрета из своего намерения вскоре вступить в брак.

Однако многим такое решение суда показалось неудовлетворительным. Оно не убедило людей, хорошо знавших милорда и желавших позволить ему пожать плоды своего злодеяния. Самыми знатными из этих людей были Эрандел (и сам претендовавший на руку королевы), Норфолк и Пемброк. А за ними стояло несметное множество простолюдинов. Неприязнь к лорду Дадли, уже давно тлевшая под спудом, наконец вспыхнула и вырвалась наружу, причем огонь раздували такие красноречивые проповедники, как Левер, который со всех лондонских кафедр осудил планируемую женитьбу и не скупился на мрачные намеки на действительную причину гибели Эми Дадли.

То, о чем дома говорилось лишь обиняком, открыто обсуждалось за границей. В Париже Мария Стюарт рискнула вслух высказать жестокую догадку, которую Елизавета была вынуждена держать при себе: “Королева Англии, – заявила она, – хочет выйти замуж за своего конюха, убившего жену, чтобы освободить для нее место”.

Тем не менее, Елизавета упорствовала в своем намерении стать женой Дадли, и это продолжалось до конца сентября, когда трезвомыслящий Сесил намекнул ей, что в стране тлеет огонек смуты.

Разумеется, королева гневно обрушилась на лорда, но тот упорно стоял на своем.

– Вы помните, что остается так называемый вопрос о пророчестве, как выражается епископ Аквилский, – говорил он ей.

– Боже мой! Неужели этот негодяй болтает языком?

– А чего еще могли Ваше Величество ожидать от человека, чьи выдумки идут от уязвленного самолюбия? Он уже растрезвонил на весь свет, что за день до того, как леди Роберт сломала себе шею, вы заявили, будто она или мертва, или вот-вот умрет. А исходя из этого, де Квадра утверждает, что Ваше Величество заранее знали о преступном замысле.

– Заранее знала о преступном замысле! – королева едва не задохнулась от гнева, а потом вдруг принялась ругаться так же неистово, как это делал старый король Гарри в припадках самой мрачной ярости.

– Мадам! – воскликнул Сесил, потрясенный ее горячностью. – Я лишь передаю вам то, что говорит посол. Это вовсе не мои слова.

– Но вы верите ему?

– Нет, мадам. Иначе сейчас меня не было бы здесь.

– А кто-нибудь из моих подданных верит?

– Они воздерживаются от суждений и выжидают, надеясь, что последующие события помогут им узнать правду.

– То есть?

– Если де Квадра и остальные правы в своих предположениях относительно ваших побуждений, существует опасность, что ваши подданные поверят им.

– Бога ради, выражайтесь яснее. Что это за предположения?

Сесил в полной мере внял этой просьбе.

– Они сводятся к тому, что милорд убил свою жену, чтобы вступить в брак с Вашим Величеством, и что Ваше Величество знали об этом, – смело ответил лорд и продолжал, не позволив королеве дать волю гневу: – Вы еще можете спасти свою честь, мадам. Она в опасности, но способ есть. Только один способ. Если вы оставите всякие мысли о браке с сэром Робертом, Англия поверит, что де Квадра и иже с ним – лжецы. Если же вы станете упорствовать в своем намерении, то подтвердите истинность его заявлений и собственными глазами увидите, что неизбежно последует за этим.

Да, она уже видела это. И боялась.

Спустя несколько часов после беседы с лордом Сесилом она сообщила ему, что не намерена выходить замуж за Дадли.

Страх помог ей сохранить честь, пожертвовав сердечной привязанностью и отказавшись от брака с единственным человеком, который мог бы стать ее мужем. Рана затянулась нескоро. Королева подумывала о браке, но ее исполненный желания взор то и дело обращался на очаровательного лорда Роберта, ставшего впоследствии графом Лейчестерским. Как-то раз, спустя лет шесть после смерти Эми, снова повили разговоры о намерении Елизаветы выйти за него замуж, но эти разговоры привели к возрождению слухов о причинах гибели леди Роберт и быстро сошли на нет. И призрак несчастной убиенной женщины все время стоял между ними, не позволяя Елизавете утолить стремление сердца, а Роберту – честолюбие.