Вечеринка а-ля 90-е

Водка тёплая и горькая. Вкус молодости. Вкус солидной зрелости это Виски, но здесь о таких напитках никто и слышать не хочет.

– Кстати, ты слышал, Ленина то закрыли! – мычит сквозь набитый мясом рот Поночка.

О господи! Ну почему…почему это имя опять всплывает в моей жизни. Почему, приехав в кои-то веки в сибирскую глушь к своим друзьям, я должен слушать и разговаривать о том, кто моим другом никогда не был.

– Закрыли и закрыли! – машу рукой, надеясь, что разговор на этом закончится. Ага, размечтался.

– И тебе не интересно за что?

А почему мне должно быть это интересно? Бывшего директора «Бэтта банка» и настоящего депутата, учредителя всех мало-мальски дышащих шараг в этом городишке арестовывают. Ну и в чём здесь интрига? Как будто не понятно за что могли закрыть нашего старого знакомого.

– За что? – чиркаю зажигалкой. Порывы ветра не дают прикурить.

– Воровал много! – говорит Поночка, вгрызаясь в кусок застывшей жареной свинины.

– Это сколько же надо спиздить депутату, чтобы его закрыли? – говорю я так, чтобы поддержать разговор.

Мне совсем не интересна судьба Ленина. В этом я пытаюсь себя убедить последние двадцать лет. Кстати, прозвище Ленин, тоже моих рук дело. Женя Смирницкий это ещё один наш одноклассник. Отличник, спортсмен, активист, староста класса, любимец учителей и всех девчонок, он, конечно же, не мог быть другом таким как мы. Каким? Распиздяям, которые всю жизнь идут наперекор общественному мнению. Женя всегда выбирал себе друзей поумнее, постарше и повлиятельней. Кличку Ленин он получил за то, что имел высокий лоб и словно пятящиеся назад зачёсанные волосы (ранний признак будущей лысины). По крайней мере, я находил в его образе сходство с вождём. А уж если я назвал кого-то Лениным, то , поверьте, что это будет для него вторым именем до конца жизни.

– Почти ярд! Половину бюджета нашего города увёл через подставные тендеры. – Мычит, жующий дубовое мясо Поночка.

– Ну чё сказать, красавчик. Только вот ярд, это уже перебор. – Дымлю в сторону, но чувствую на себе укоризненные взгляды Поночки и Уксуса. Они не могут простить любого положительного отзыва в сторону Ленина, после того, что он с нами сделал. Они не могут забыть, в прочем, как и я.

– Га-андон он! Сво-олочь! – слышится густой рык откуда то снизу. Это проснулся Геракл. Одно только упоминание о Ленине заставляет его сесть, покачиваясь из стороны в сторону, словно суслику.

– Ну вот доорались! – вздыхаю я. – Разбудили ребёнка! Давайте его лучше в дом занесём, холодно уже. Геракл, ты как? Идти сможешь?

На самом деле, Геракл уже давно не похож на ребёнка. Отросшие на опухшем лице клочья бороды делают его похожим на схимника. А так, он без пяти минут бомж. Мне горько это осознавать, глядя на своего друга, и я пытаюсь прогонять от себя мрачные мысли.

Я подскакиваю к Гераклу, и хватаю его под руку.

– Поночка, помоги! А ты, Уксус, собрал бы со стола закусь. Лучше в дом пойдём, а то костёр почти погас, за дровами ломы идти, да и комары сожрали.

На самом деле, я хочу загнать их всех в дом, чтобы потом незаметно испариться. Просто вызову такси и уеду. А завтра на самолёт и здравствуй Москва и моя настоящая жизнь. А об этой жизни пора бы уже и забыть. Простите, пацаны, но, похоже, мы видимся с вами в последний раз. Сейчас мы сядем за стол, выпьем по одной, а потом я выйду покурить и незаметно испарюсь. Не прощаясь. Так будет лучше.

Пока Поночка суетится, укладывая Геракла, а Уксус разливает водку, я, спрятав телефон под столом, захожу в приложение агрегатора, ищу свободное такси. Боже, до чего всё изменилось. Одно нажатие на сенсорную панель и через пять минут, меня здесь не станет. Ещё одно нажатие, и я уберусь из этого города, туда, где уже давно всё по другому, где друзья нужны только для выполнения определённой задачи, где почти все вопросы можно решить с помощью вот этой маленькой коробочки. Парни так и остались в прошлом в этих чёртовых девяностых и это уже не моя проблема, вытаскивать их из этого болота. У меня и своих полно. Нужно удерживаться на должности, чтобы зарабатывать на выплаты кредитов за жильё и обучение детей. Да, жизнь не сахар. Так себе жизнь, но я по крайней мере один из всех наших одноклассников выбился в люди. Хотя, кого я обманываю, из всех нас в люди выбился только один человек. Тот, который никогда не терял время на пустые приколы и дешёвый романтизм, тот который всё и всегда делал по расчету, кто никогда не давал волю своим эмоциям. Этот человек – Ленин.

«Ну давайте, пацаны, за встречу!» – звонко брякают гранёные стаканы.

В который раз проглатываю противную, сводящую скулы жижу, и всё под один тост.

Да, наши застолья скупы на красные слова и тосты. Пацаны пьют не ради того, чтобы сказать какую-нибудь услышанную, или вычитанную чушь, они пьют ради веселья. Только вот с каждой выпитой рюмкой веселья всё меньше и меньше.